Отправлено: 22.12.11 15:22. Заголовок: Эпизод 2 "Покорность не порок"

Действующие лица:Ханна Анафелоуз и Клод Фаустус
Место: Сад дома Тренси
Событие:
Виконт Тренси погиб при весьма трагичных обстоятелствах, его драгоценный воспитанник - прекрасный и юный граф Алоис Тренси наследовал своему родственнику. Юноша не мог найти места себе от горя, поэтому нанял дворецкого - таинственного Клода Фаустуса. На чьи плечи легки все обязанности о поддержании порядка в столь огромном поместье. Однако, как знатен бы не был граф Тренси, и силен его дворецкий, им понадобились слуги. Подбором персонала, так же занялся невозмутимый дворецкий дома Тренси.
И вот, сад дома Тренси, в беседки близ маленького пруда должна произойти встреча между дворецким и претенденткой на роль служанки в славном поместье Тренси.

 Отправлено: 22.12.11 16:23. Заголовок: Весна в этом году вы..

Весна в этом году выдалась на редкость сухой. В газетах то и дело писали о том, что подобной погоды в Соединенном Королевстве не было уже несколько столетий подряд, и недельное отсутствие дождей является чуть ли не природной аномалией. "Великие умы" строили самые разные теории и догадки, которые затем при людно обсуждались, и каждый англичанин считал своим долгом высказать собственное мнение на этот счет. Все темы неизменно приходили к погоде и казалось, ничто не может интересовать общественность сильнее.
Дождей не было вот уже целую неделю - небывалый срок для туманного альбиона - однако, поднимая глаза к небу и не найдя ни одного "знамения" предстоящего дождя, нависшего над имением Транси, демоница названная Ханной Анафелоуз все равно знала, что сегодня, наконец, будет гроза. Конечно, это в одночасье лишит общественность главной темы для обсуждения, и им придется искать новую, но люди всегда славились хорошим воображением для таких жалких и недалеких существ, коими являются. К счастью или к несчастью, она не принадлежала к их числу.
Итак, это была одной из тех теплых весенних ночей, когда в душе любого существа пробуждается жажда к приключениям и романтике. Каждого, но только не мисс Анафелоуз. По-первым, у демонов нет души, во-вторых, неподвижно и молча стоя в саду особняка Транси, она имела причины для волнения посерьезнее, чем вечерние прогулки под восходящей луной. Почему мистер Фаустус - дворецкий многоуважаемой семьи Транси и ее будущий начальник, выбрал именно это время дня, для демонессы не было вопросом из важных. Тем более, что время, когда на Земле правит тьма, самое благоприятное время на таких нечистых, как два демона, стоявших друг перед другом.
Ночь рождалась медленно, как будто с трудом отвоевывая Землю у Света, и вместе с заходящим солнцем, окрашивала небо в тускло багровый цвет - цвет засохшей крови и пока неспелой мести. Именно эти чувства охватывали естеством демоницы, когда та вглядывалась в беспристрастное, точно камень, лицо дворецкого Транси, который имел наглость и скорость забрать то, что не должно было быть затронуто нечистым. Нечто непорочное и дорогое, очищенное и освященное кровью маленького мальчика, который подарил себя Тьме ради счастья брата. И демон, выбравший для себя звучное имя Клод Фаустус, одним своим существованием сводил на нет все старания милого Луки, пробуждая в Ханне целый вихрь из сумбурных чувств, сливками которых составляли ярость и отчаяние. Но нет, нет! Не отчаяние! Нельзя! Все еще можно исправить и изменить, а если нет, Ханна падет пытаясь. Изо всех сил стараясь выполнить желание маленького, чистого как стеклышко Луки, и тем самым очищая частичку себя самой - порочной и ужасной. Порождения Ада. С недавних пор ей уже не хотелось оставаться такой...
- Что же, мистер Фаустус, нанята ли я на эту работу? - опустив взгляд ясных синих глаз на землю, она говорит тихо и мягко, желая показать, свою покорность и готовность к необычным обязанностям, - Сами понимаете, смертные на этой должности не уместны.

 Отправлено: 23.12.11 16:25. Заголовок: Ни один ангел и жнец..

Ни один ангел и жнец никогда не узнает какова на вкус душа человека, и от этого не поймет представителей самого жаркого места на земле. Неужели другие «бессмертные» существа столь ограничены? О, нет. Просто их фантазии не хватает на то, чтобы попробовать душу. Ангелы слишком возвышенны и маниакально ценят чистоту как моральную, так и физическую. На тех, кто осквернен телом, никогда не падет их выбор и даже, если они когда-то присутствовали в жизни человечка, то столкнувшись с его несовершенством – теряют всякий интерес, забывая о том, что затейник – создатель изначально создавал смертных по образу и подобию бессмертных, но с «начинкой» полной несоответствий и недостатков. А жнецы? Они попросту не могли попробовать эту амброзию, к сожалению их внимание было привлечено к пленке, а не к прозрачному и мягкому, словно тельце медузы облаку, покидающему бренное тело в первые секунды гибели. Воспоминание ни что по сравнению с душой. Разумеется, существуют и гнилые души, такие годятся на корм бесам, но никак не демонами, которые не смогут даже коснуться ее, с их то чувствительным обонянием. Контрасты манили Клода, как нищего, свежайшие яблоки за высоким забором. Особенное когда страдалец знает о них все. Может, благодаря обонянию догадаться о вкусе мякоти плода, а потом, преодолев собственную немощь, тайно пробраться в сад и сорвать свежий плод. А потом, после пиршества плоти, идти дальше и чувствовать беззаботность и какую-то особенную легкость во всем теле.
Алоис был грязен плотью, но по-детски чист сердцем, раз желал любви. Не «любви» как таковой, а страсти без чувства пресыщения. Разумеется, всему молодняку смертных свойственен максимализм, поэтому желание «Его Высочества» было таким диким и несдержанным. Так же он хотел получить в свое распоряжение друга, который был бы похож на его покойного брата, того, о ком бы он мог в некоторой степени заботиться, и кто в свою очередь был готов умереть за его хозяина. Только такие чувства признавал его господин. Все поступки светловолосого юноши совершались на «острие ножа», он не раз ставил все ради достижения цели. Алчность в получении желаемого казалась в этом мальчике самой занятной, и демон терпеливо растил свой цветок, наслаждаясь источаемым ароматом. А когда придет время собирать урожай, Клод – словно трудолюбивый садовник, сорвет свой плод и непременно вкусит его. Разумеется он постарается продлить удовольствие, а после отдохнет. Возможно, останется в аду на лет пятьдесят, наслаждаясь послевкусием. А потом вновь выйдет на «охоту». Кто знает, что будет потом?
Увитая плющом беседка и без сомнения прелестная гостья, похожая на полуночную водяную лилию, чья белизна, особенно прекрасна при лунном свете, как и идущий от нее аромат души. Да, Ханна, по всей видимости, уже полакомилась, не так давно. И теперь ее существо было заполнено удивительно чистым и свежим ароматом. По крайней мере в ближайшее десятилетие она будет испускать столь волнующий для демона аромат. Души, в руках ангелов меркли достаточно быстро, а в теле демона, оставались «живыми» пару десятилетий. В каком-то смысле «люди» продляли себе жизнь.
- Все зависит только от твоего поведения,
Медленно растягивая гласные произнес Фаустус и в мгновение ока сократил расстояние между ними, его господин был не лишен наклонностей славного маркиза де Сада, поэтому ему стоило подготовить Анафелоуз к служебным обязанностям. Именно поэтому, Клод почти нежно коснулся ее щеки, а после переместив ладонь чуть ниже с силой сдавил шею демонессы.
- Ханна.

 Отправлено: 23.12.11 21:40. Заголовок: Ненависть. У всякого..

Ненависть. У всякого нечистого она в самой сути, в естестве по определению, так же как то, что всякого демона не привлекают себе подобные, наоборот, все они в большей или меньшей степени соперниками в добывании душ людей и занимании высших мест в своей иерархии. Существует крайне мало темных существ, которые предпочитают общество друг друга на долгие сроки, зато все они - демоны, рано или поздно стремятся на Землю, чтобы отхватить лакомые кусочки, зачинить массовые беспорядки и наслаждаться кровавыми зрелищами, а так же покрасоваться среди смертных своим неземным обаянием.
Ничего из этого не было целью Анафелоуз, да и ненависть ее имела другие, более глубинные причины. Ненависть? А может просто... банальная зависть? Ведь ей было бы намного проще, легче, понятнее дать явлениям знакомые имела, списать горечь на злость, тоску на ярость, желания счастья для Алоиса Транси – на банальное демоническое соперничество с Клодом Фаустусом. Действительно, так было бы намного... проще. Но Ханна не искала легких путей, не гналась за иллюзиями. Блестящий замок из равнодушия, льда и самообмана рухнул, и она осталась на режущем холодном ветру человеческих эмоций, но... не одна. У нее был Лука - его маленький лучик, и еще у нее было желание освободить Алоиса - ее персональную нестерпимую и щемящую боль. А теперь, когда она так близка к освобождению от боли, когда остался всего один шаг, чтобы они трое были вместе и познали счастья, этот шаг вдруг оказался непреодолимой бездной, и имя этой бездны – Клод Фаустус. Алчный, холодный и бесчувственный, как она сама когда-то была, а теперь один взгляд на окрашенное заходящим солнцем мраморное лицо, и ее затопляет густой, тягучей волной из чистой, неразбавленный ненависти. Ее ненависти. Ее боли. О Преисподняя, как тяжело быть человеком!
- Тогда я буду вести себя, как угодно, - сквозь пелену гнева она видит его лицо так близко от своего, и собственный голос - далекий и чужой.
Она чувствует его. Чувствует его физически, эмоционально и каждая струна ее души, и каждая клеточка тела отзывается на это ощущение смесью ненависти, гнева, страха и боли. Ощущая как мурашки от соприкосновения с его холодной, уверенной рукой ползут по спине, подбираются выше, вместе с тем распространяя ее гнев. Да как он смеет? Мерзкий ублюдок! Она может прямо сейчас размазать его по земле и не пожалеть об этом. Он старше, возможно, сильнее, но она черпает силы из своего гнева, а это сила, которую нельзя недооценить. Да, что он о себе возомнил?!
Мысли бурлят, кипят и мешаются с эмоциями, которые ползут по венам как ядовитая кровь, а демоница до боли сжимает руки, так что ногти впиваются в плоть оставляя на ладони красно-синие полумесяцы. И она лишь вздыхает - кротко и испуганно, подавляя гнев и опуская глаза. Покорная.
- Так, как ты только пожелаешь, ... Клод, - имя - яд на ее губах. И вся кровь ее - яд. Отравленная эмоциями.

 Отправлено: 25.12.11 16:51. Заголовок: Человеческие эмоции,..

Человеческие эмоции, как отрицательные, так и положительные – придают каждой душе свой неповторимый аромат и вкус, словно специи совершенствуют его. Кому-то по вкусу ненависть, по запаху напоминающая перец, в кто-то предпочитает тяжелый маковый аромат страсти. Сколько демонов – столько и пристрастий, к счастью, для выходцев из самого жаркого места на земле, их вкусы в пище разнообразны и никогда не совпадают. Даже если человек, обладает особенной душой, привлекающей внимание нескольких демонов, «специи» решают спор, и остается лишь один «счастливец, кому и доведется однажды вкусить неповторимое, лишь для него одного - блюдо. Зачатки «полутонов» эмоций, с легкой руки «повара» могут быть усилены, для того, чтобы придать блюду завершенность. И вот контракт истекает, и желанная пища, наконец, попадает на стол того, кто так долго холил и лелеял ее. Чудесное завершение истории. Люди могут попросить у демонов все, кроме бессмертия. Единственное желание, которое бессмертные не смогут исполнить, кроме как поглотить «мечтателя» немедля и дать ему жизнь внутри своей собственной плоти. И все же, любая «жизнь» имеет свое окончание. Душа человека, живущая внутри демона, рано или поздно перевариться им, и свободный и голодный житель ада, вновь вернется на землю. Словно рыба-удильщик поднимется с самого дна и будет ждать того славного момента, когда учует запах своего фрукта.
На этот раз Клоду повезло, душа Алоиса словно маяк во тьме, привела его к мальчику. Тот был готов на многое, лишь бы избавиться от своего престарелого любовника и обрести свободу и власть. Прошлое имя, как и жизнь, стерты, остался лишь юный Алоис Тренси. Не прошло и нескольких дней, как Фаустус создал новую жизнь своему господину. Обратить день в ночь, нищету в богача, низкое сословие в высокое, сделать красную кровь – голубой. Мистификация или большая афера, как кому больше приятно. Таков дворецкий лорда Тренси.
«Какой интересный сорт души, весьма любопытный вкус Ханна. Интересно, сколько понадобиться тебе времени, чтобы растворить душу твоего маленького господина. Он ведь почти жив. Перец? Просто очаровательно. А каковы же завершающие нотки, покажи их мне?»
Хватка на шее становится сильнее, и демон с легкостью поднимает руку, заставляя свою «новую служанку» оторваться от земли. Его занимает этот аромат, а за одно и узнать, насколько преданной будет новая служанка дома Тренси его господину и ему. Разумеется у Фаустуса тоже есть желания, своим собственные.
- Я не ослышался. Ты поклянешься в верности мне или все же ты передумала?
Внимательный взор янтарных глаз направлен на Ханну, Фаустусу интересно, на сколько душа и сама демонесса готовы зайти в своей покорности. Алоис, его молодой господин, должен быть хорошенько приправлен специей из «жесткости». К сожалению, он не желает причинять физические страдания ему, Клод мог бы и потерпеть, ради великой цели, но блондин испытывает к нему достаточно сильные эмоции. Иррациональные для демона, и в то же время «лакомые». Однако, мужчина не желает, чтобы Алоис уподоблялся зверьку, который будет обожать того, кто протянет ему кусок мяса. Так быть не должно. Внимательно изучив, личность юноши, он уверился в том, что тому претят женщины.
- Ханна
Он желает услышать ее ответ, а после насладиться ею, пока гнилой аромат демона еще не осквернил кристально чистого запаха души.

 Отправлено: 25.12.11 18:40. Заголовок: Сказать, что увидев ..

Сказать, что увидев Алоиса во второй раз Ханна испытала сильные, далеко не положительные чувства, значит не сказать ничего.
Впервые она видела его мелком, рядом с Лукой, когда блондин был еще Джимом - маленьким деревенским мальчиком с повышенной жестокостью и немалыми амбициями. В нем жили любовь, преданность и забота к брату, но ни одна из его эмоций и качеств не было выражено столь ярко, чтобы привлечь демона - охотника за уникальным.
Другое дело Лука МакКен. В нем не было конфликта желаний, противоречий и резких контрастов, кои обычно привлекали ее. Мальчик был просто, чист и уникален в этой же своей простоте. Он зацепил демоницу, потерявшую счет векам, как смертную женщину в период атаки гормонов. Глупую, примитивную, человечную. Демоница-Ханна не была такой, но она была несчастной и утомленной, потерявшей себя саму, а Ханна-женщина познала весь калейдоскоп эмоций и чувств, ранее недоступных ей, и рядом с тоской, горем и печалью она узнала так же счастье и любовь, испытать которые стоили для нее любых невзгод.
Итак, с помощью Луки познав настоящую суть вещей, Анафелоуз придумала себе Джима по сходству с его братом, такого же чистого и ясного, как прозречнейший кристалл. Найдя его через несколько лет уже в роли нового главы рода Транси, Ханна и Лука испытали нечто, что по подсказке своего маленького хозяина демоница определила как разочарование. Но добрейшая и всепрощающая душа Луки была готова понять и простить сбившегося с пути брата, и Ханне не оставалось больше ничего кроме как принять самозванного графа Транси таким как он есть и полюбить его нежной и безусловной любовью брата, жившего в ней. Демоница не знала Алоиса Транси, но уже любила его, а любовь творит нечто невообразимое с сердцами не только людей, но и бессмертных существ, заставляя их совершать поступки - странные и нетипичные. И все это с одной лишь целью - во имя любви.
Именно ради этого эфемерного и иррационального, не знакомого ранее чувства, не имеющего ничего общего с принципами древней доменессы, Ханна Анафелоуз готова была терпеть нападки и ненависть не только настолько отличающегося от ее представлений мальчика, но и его бесчувственного и расчетливого слуги. Слуга? Странное слово, чтобы охарактеризовать хитрого и эгоистичного демона, управляющего ущемленным мальчишкой невидимым нитями своего влияния. Клод Фаустус. Он был преданным дворецким для своего господина для всех, но только не для опытного глаза демоницы. Каким-то образом паукоподобный ублюдок сумел ощупать все слабости и тайные желания старшего МакКена, обмотав его своей невидимой ядовитой паутиной из иллюзий и лжи. И из них двоих именно Клод был тем, кто дергал за нити, и это осознание обливало кровью сердце Ханны каждый чертов раз, когда ярко голубые глаза демоницы пересекались с янтарными и равнодушными Его.
- Не ослышался, - лихорадочным шепотом выдавливает она из своего сжатого стальными пальцами горла, - Я твоя верная слуга.
Собственная рука скользит по его руке вверх, и холодные пальцы покоятся на руке демона, придерживающей шею Анафелоуз.
- Клод?
Она уже хрипит, и хотя ей привычна боль, висеть в воздухе не то, что ей хочется прямо сейчас. Однако холодные глаза Фауста подсказывают демонице, что рукоприкладство со стороны дворецкого - только начало.
Ночь грозится быть долгой...

 Отправлено: 26.12.11 19:53. Заголовок: Перец, роза и кориц..

Перец, роза и корица, Фаустусу удается узнать ароматы, окружающие Ханну. Слишком близко она находится рядом, а ее дыхание, ставшее почти человечным, опаляет и без того холодную плоть. Утренние розы – это человеческая любовь, столь эфемерная и светлая, еще ее называют истинной так, как «даритель» ничего не требует взамен от «объекта». Слишком чистая, она похожа на опасного клеща, который заражает организм и превращает человека в раба. К сожалению, со стороны это выглядит именно так. Любовь, не требующая ничего взамен, изысканное лакомство лишь для демонов. Больным чрезвычайно тяжело с ней существовать, особенно в периоды обострений. Большое количество этой группы зараженных сгорают в своей болезни и уходят в мир иной, оставляя после себе пустоту.
Перец – ненависть. Разъедающий чувства аромат, словно испытывающий эти сильные эмоции, все никак не может всплыть со дна моря, и ему хочется выразить себя. Показать «объекту» что его следует уважать, заставить признать его свою неправоту. Любым способом. Души в пылу этого чувства сгорают, как листок бумаги в камине. Быстро и бесследно. Для демонов, одержимые ненавистью, так же представляют интерес. Ибо многие представители «жаркой расы» забыли, как это ненавидеть? Сознавая всю бессмысленность сего занятия.
Корица – надежда. Паразитирует на чистую душу почти мгновенно. Таких людей называют мечтателями. Они вечно витают в облаках и не желают спускаться на грешную землю. Чем больше от души пахнет корицей, тем дальше она от реальности. По сути смертный питает бесплотные надежды и мечты. Фантазер уверен в своей правоте, тогда как стороннему наблюдателю, его положения видится совсем с другой, менее привлекательной стороны. Демоны не умеют надеяться и мечтать, поэтому приправа из корицы влечет их и дает на некоторое время возможность испытать то, чем жил их господин. Как правило, срок действия таких контрактов истекает, стоит надеждам человека рухнуть в пропасть. Увы, мир смертных не совершенен, да и вообще Создатель задумывал его таким, стоило Еве вкусить запретный плот.
Аромат Ханны имел в своем арсенале, все три составляющих. Клоду давненько не приходилось сталкиваться в мире смертных с такими же гурманами, как и он сам. Кроме того, демонесса имела в услужении мелких бесов, что всегда удивляло Фаустуса, предпочитающего в вечности свою собственную особу в качестве партнера. Даже в человеческие шахматы, демон любил играть с самим собой или же оживлять фигурки и наблюдать за ними. А под час, паук играл в «шахматы» с людьми. Поля сражений всегда были его любимым развлечением. Алоис стал для мужчины неким исключением из правил, он предпочитал полководцев, одержимых войной, и сопровождая их, мог сыграть в свою любимейшую вечную забаву.
- Покорность не порок, Ханна. Это величайшая из благодетелей сего мира. Запомни это раз и навсегда. Даже если господин, попросит тебя броситься в огонь, ты должна будешь исполнить его просьбу. Ты понимаешь, пути назад, у тебя больше не будет.
Фаустус еще сильнее сдавил шею, давая понять женщине, что в этом доме он и его хозяин не обязаны, быть добродетельными со своей прислугой. Через несколько мгновений он разжал свою руку, давая возможность служанке «подышать свежим воздухом». Ночь была в самом разгаре, а времени до рассвета оставалось не так много, посему курс обучения должен был начаться без вводных лекций.
- Раздевайся. Я хочу осмотреть тебя.
Коротко и спокойно проговорил Фаустус, все чего будет касаться его господин, обязано быть совершенным.

 Отправлено: 26.12.11 23:49. Заголовок: Взгляд Фауста раздев..

Взгляд Фауста раздевал до наготы души... если бы у демона она была. И все же, Клод смотрел так, как будто видел ее насквозь, знал все ее планы, страхи и желания, понимал ее, и от этого Ханне хотелось смеяться до хрипоты голоса, потому что исчадие Ада мог прожить лет еще сто, тысяч, миллион, но ему никогда не понять мотивов демоницы, ему никогда не понять ее любовь. Да что там, этот несчастный не узнал бы Любовь, столкнувшись с нею лбом!
Но Ханна не жалеет его, на самом деле где-то глубоко внутри ей даже немного завидно. Она так страстно завидует его безучастию и холодности, ведь сначала ей тоже было нелегко. Не один раз демоница стояла на краю Бездны, своей собственной персональной бездны, желая сгинуть в ней, только бы не чувствовать мук, дарованных ее возлюбленной душой. Душа Луки была так чиста, столь обжигающе прекрасна, но так сильно перечила ее естеству, что сжигала в своей пламени ее демоническое начало. Это пламя не было похоже на привычный Адский огонь, этот был огонь очищения, и это очищение было агонией для нее. Но Анафелоуз сама захотела для себя такого, а то, что пришло потом, было намного выше и важнее любых страданий. Оно того стоило, ох как стоило! И этому напыщенному садисту с его амбициями и утонченным вкусом никогда этого не понять! Разве это не по-настоящему смешно?
Ханна не могла смеяться, он сдавливал ее горло, к тому же, смех разрушал бы образ, над которой демоница работала не покладая рук. Большее, что доступно ей, раздавить Паука в своих красочных мыслях, ведь "всеобъемлющая любовь" не мешает ей ненавидеть демона всеми фибрами... ее?.. их с Лукой души! Ведь она все еще демон, демон не слабый и козырями в рукавах, все, что нужно - найти свое незаметное, скромное место подле Джима и ждать, ждать. "Нечто, что ты умеешь лучше всего, ты, что видела Вечность. Твой час настанет. Скоро."
А время Клода уже наступило. Оно царит на владениях Транси как эпоха какой-то знаменитой Китайской династии, и дьявольский дворецкий чувствует себя по меньшей мере императором на своей территории. Да нет же, он тут не просто царь, но и Бог, посылающий заповеди ей - грешной и грозящийся своим праведным гневом. Создатель, как же он глуп!
- Спасибо за бесценный совет, Клод. И за инструкции, тоже.
Пройдет еще время, прежде чем она научится сдерживать не только гнев, но и поток раздражающих Данна-Саму и его дворецкого слов. Но для древней демоницы роль покорной служанки нова, посему она не просто отвечает ему, но и делает это достаточно резко, хватаясь за ущемленное горло и глядя на мужчину снизу, с земли, где оказывается после освобождения из плена его пальцев - точно сталь. Смотрит яростно, и все же поднимается на ноги, беспрекословно расстегивая простое голубое платье, которое выбрала для "собеседования". Ткань стекает вниз бесшумным шелком, и уловив в янтарных глазах лишь приказ продолжить действие, Ханна снимает нижние юбки, корсет и нижнее белье, не отводя от демона глаз, пока не оказывается перед ним, казалось, полностью обнаженная, но на самом деле окруженная коконом из собственных бурлящих чувств.
- Как прикажешь. Клод.

 Отправлено: 30.12.11 00:08. Заголовок: Существует много мне..

Существует много мнений о роли женщины в жизни смертных, кто-то возводил ее на пьедестал и поклонялся словно Божеству, некоторые считали самым главным ее жизни – это рождение новой жизни. В средневековье вдова, не раз родившая, мгновенно становилась желанной невестой. Молодые девицы, еще не имевшие подобного опыта, казались «загадкой», ведь никто не хотел остаться без продолжения рода. Для воинов, женщина казалась матерью и той, кто сможет удовлетворить физические потребности. Не даром за бравым войском шли представительницы прекрасной половины человечества, готовые стать наложницами каждого попросившего их. Для дворянства юная дева была верным способом поправить свое как материальное, так и духовное положение в обществе. Во-первых, девушку можно было выдать за богатого соседа по поместьям, во-вторых, потомки графов могли в один прекрасный момент «проснуться» герцогами, если наследник одного из милордов, обратит в свой взор на их наследницу. В-третьих, для сильных мира сего, династические браки решали под час судьбу страны. В особенности, если государства долгое время не могли прийти к единому решению по какому-нибудь из вопросов связанных со спорной территорией, которые обе страны считают своей.
Красоте женского тела посвящаются стихи, проза и художественные полотна. По истине, служанка графа Тренси, должна быть хорошо сложена, мало ли блондину захочется удовлетворить свои низменные желания. Женщина должна быть покорной, это делает ее лучшей из любовниц. Желанной. Тираны не выносят дерзких и тех, кто наивно полагает, что однажды «ее точка зрения» будет принята во внимание. Бедняжка будет растоптана, а ее повелитель вернется к своей верной служанке, которая будет не способна отказать ему ни в одной прихоти.
В лунном свете фигура Ханны, выглядела совершенной, смуглая оттененная холодным светилом кожа, казалась серебристой, словно спутник земли, желал коснуться желанного тела, постичь самую суть и остаться с демонессой навечно. Аромат души, который источала служанка дома Тренси казался весьма соблазнительным. Не будь занят Фаустус душой господина, он бы заставил блондинку поделиться.
- На колени.
Четкая и холодная команда, демон должен удостовериться в готовности женщины пойти на все, только в таких слугах нуждался господин. Те, в ком еще оставалось себялюбие не должны были заходить даже в сад поместья. Его молодой Нерон, желал «хлеба и зрелищ», а Клоду отводилась роль поставщика всех этих приятностей.
«Служанка должна быть представлена Его Высочеству, уже завтра. Он не потерпит неповиновения и если захочет, то может взять ее хоть на обеденном столе, хоть при публике. Интересно, как относиться к женщинам мой господин? Думаю, это что-то среднее между измышлениями воина и отчасти поэта.»
Фаустус достал из воздуха хлыст, которым не ранее как пару дней назад укрощал одного ретивого жеребца, не желающего подчиниться. Впрочем, после усмирения, Его Высочество счел арабского скакуна слишком быстрым и подарил его своему дворецкому.
«Мало ли она решит вспомнить о своей демонической природе. Слишком поздно Ханна, скоро ты и сама поймешь, что дверь к спасению уже замурована. Посмотрим, на что ты способна.»
Демон и сам пока не решил, как поступит с покорной служанкой, четкого плана действий не было, представитель жаркого места на земле, работал на результат. В конце концов, тело демона в образе человека выглядит иначе в аду. Достаточно занятно, узреть своих драгоценных соседей в мире людей в человеческой оболочке.

 Отправлено: 30.12.11 22:01. Заголовок: Ей не страшно. За м..

Ей не страшно.
За много веков можно привыкнуть и к страху, и к боли, нельзя привыкнуть лишь к собственной природе, ее можно лишь принять. Это довольно трудно, когда ты видишь свое отражение - себя - в чужих холодных глазах. Нет, конечно, ты можно сделать вид, что ты не узнаешь, что не знаешь то существо, о жестокости и уродстве которого можно лишь гадать, не в силах понять эти невероятные объемы.
Вот и Ханне Анафелоуз было нелегко видеть в Клоде Фаустусе себя саму, но заниматься самообманом она не собиралась так же. Холод его сердца и дыхания напоминали о тех днях, что она сама была такой. Была? А кто сказал, что возможно изменить свою суть? Потому что как бы сильно это осознание не ранило ее истерзанное сердце, Ханна была такой же как он - величественной, прекрасной, но бессердечно-холодной в своей жестокости и ненависти. Чудовищем. И как бы не старался помочь ей Лука, демоница видела в янтарных глазах не просто свое прошлое, но и свою природу, настоящую суть. Доброта младшего МакКена не могла отстирать кровь с ее рук, и вся любовь маленького "ангела" не была в силах развеять тьму ее черного сердца. Душа Луки вызывала лишь чувство вины и скорбь, которые по сути были сейчас бесполезны перед уверенным в себе и не отвергающим свою натуру демоном.
Бесчувственный и холодный, как мраморная статуя, и такой же прекрасный и неприступный, как творение гениального скульптора, вот каким был Клод. Но мастер не был в силах вдохнуть самое важное в камень, и Фауст остался таким, каким был. Бездушным.
Все они были такими, и чтобы заполнить этот пробел, демону жизненно необходима чужая душа, ради этой безумной и недолговечной цели слуга Сатаны порой готов на все.
Цель Анафелоуз была другой. Не менее важной и дающий больший стимул. Такой, от которого сердце утекало, собираясь жалкой лужицей у ног, ведь она любила Луку. Преисподняя, как она любила его! Как же быстро билось ее сердце за безрассудного Алоиса, который имел глупость заключит контракт с этим алчным и жестоким сукином сыном! Любовь… ради нее демоница поставит под ноги демону себя. Поставит, не задумываясь.
- Слушаюсь.
Сердце бешено стучит в висках, разгоняя по венам ее отравленную ненавистью и очищенную любовью кровь. Она смотрит на Клода взглядом долгим, режуще-ледяным, который так плохо вяжется со словами покорности, словами подчинения. Он знает все, Клод ведь все знает – ее ненависть, ее любовь, не понимает, может, но играть ей нужно лишь по инерции, потому что демон видит ее насквозь. Ее отвращение для него не ново, но все уже слишком плохо, чтобы всерьез расстраиваться. Остается взирать и играть в жестокие первобытные игры. Да, они оба приняли эту игру.
Ее взгляд вновь скользит по неподвижной мужской фигуре – оболочке для мира людей, по хлысту в его руках, подавляя маленькую, дерзкую ухмылку. Под полной луной его глаза блестят, как у полночного зверя, и демоница опускает взгляд, дабы скрыть неуместное снисхождение. Взгляд скользит по собственной человеческой форме; серебристые волосы каскадом укрывают наготу, но Ханне уже все равно.
Ей больше не за что уцепиться, и демоница медленно опускается на колени перед ним. “Персональный мучитель для тебя, Ханна, чего же ты медлишь? Ты ведь ждала этого, Ханна? Ты даже хотела этого. Ведь ты этого... заслужила... Ханна Анафелоуз?...”

 Отправлено: 06.01.12 17:17. Заголовок: Нагое женское тело н..

Нагое женское тело навевало на смертных мужчин весьма темные желания, ни о каком продолжении рода говорить не приходилось, они мечтали лишь утолить свой голод и снять напряжение, которое капля за каплей, оседало в их плоти. Тем дольше они воздерживались, тем яростнее осаждали покорную крепость. Так уж были устроены люди, но демоны похоти, кормились отнюдь не человеческой плотью, а желаниями своего господина и загубленными душами жертв. Их аромат был схож с маковым, тяжелый для такого гурмана как Фаустус, слишком кричащий и вульгарный. Аромат, исходивший от души «дядюшки» Его Высочества был схож с ним. Он тоже в свое время слишком долго воздерживался. Апофеозом такого не благодарного занятия стал пир с юными мальчиками, похожими на лукавого Эрота. Примечательно, что себя сей странный человек, считал едва ли не самим Бахусом. Смешно, но пара мелких демонят, действительно кормилась душами загубленных юнцов. Его господин, как и он сам, были им не по зубам. Великие.
В лунном свете, тело Ханны, могло показать лакомым для такого типа душ, а возможно и для самих демонов порока. Они без зазрения воспользовались бы ситуацией. Тем более, что душа, так прочно укрепившаяся в ее сути, придавала демонессе весьма приятный аромат. Воспитание юного господина должно касаться всех аспектов. Фаустус, не желал, чтобы его плод слишком долго воздерживался. Куртизанки не годились, скорее всего его господин просто бы убил девицу, в отличие от демоницы.
«Родственные узы, самые сильные. Тот, чью душу ты поглотила связан с моим господином. То-то я сразу не учуял. В самом сердце аромата. Да, многие родственники жертвуют собой в угоду другим. Так занятно, за этим наблюдать. Неблагодарность, пожалуй, один из самых распространенных пороков смертных. Жертвенность и неблагодарность на одних весах.»
Любое блюдо следовало подавать в самом желанном для того, кто собирался его отведать виде. Служанка дома Тренси, должна быть к услугам господина в ту же минуту, как в его голове появилась мимолетная идея о развлечении. Ни мгновения на заминку. Резкий взмах хлыста и на безупречной коже, вскоре должны появиться раны.
«Господин обожает утку в яблоках, облитую красным полусладким вином. Для начала, ее следует хорошенько выпотрошить, чтобы убрать все ненужное….»
Звук хлыста рассекал тишину и воздух, Фаустус заранее искал местечко, которое следовало бы наградить «поцелуем».
«Следует быть чрезвычайно внимательным….»
К сожалению, спина демонессы была скрыта под гривой светлых волос. С этим, следовало бы, что-то сделать. Не особо церемонясь, мужчина подошел к служанке и схватив ее за волосы, потянул на себя, принуждая Ханну выгнуться.
- Повторяй за мной. Я служу дому Тренси своим телом и душой.
При слове «душа», Фаустус усмехнулся.
- Желания моего господина и его дворецкого закон для меня.
«Она обязана усвоить урок.»
После того, как демонесса произнесет клятву на верность, Фаустус решил, как следует заняться ее спиной. Плеть уже мечтала прикоснуться к коже Анафелоуз. Лунная ночь прекрасна и длинна, поэтому ей стоило насладиться. Господин, объятый страстями, мог оказать неподготовленной прислуге слишком «теплый» прием.

 Отправлено: 17.02.12 17:22. Заголовок: Хлыст шипит и рассек..

Хлыст шипит и рассекает воздух, танцуя вокруг обнаженного женского тела, но Ханна знает, что еще не сразу он коснется ее кожи. Ни то, чтобы Клод жалел ее. Нет, демону неведомы чувства и уж тем более самое близкое из них к божественной природе – сострадание. К тому же, все увечья заживут не позже, чем к утру, регенерация сильна даже в несовершенном людском теле. Все заживет, но только не душевные раны...
Душа… Фаустус дразнится, играя с этим словом, и оба знают, что оно имеет больший смысл, чем простой звук, приводящий воздух в колебание. Душа… чужая и родная одновременно, ведь Лука теперь часть ее самой, а его душа приросла к ее, той, воображаемой душе, без которой Анафелоуз не представляет уже свое существование. Душа. Она есть и она ее, Ханна не откажется от нее ни за какие адские муки, ведь боль и страх – вечные спутники порождения Тьмы. И да, Ханна есть Тьма. Тьма с отблеском света, демон с душой. Может ли быть что-то труднее и лучше одновременно? И может ли понять этого дворецкий семьи Транси? Увы, нет. И Ханне его жаль.
Тем временем Клод продолжает свою игру. Крутится вокруг жертвы, изучает, “ощупыает” на совершенно другом, неведомом смертным уровне, на котором он оценивает качество поглощенной ею души. Каким-то особым зрением он видит отблески чувств демоницы, всплески ее эмоций и... он знает, просто не может не знать. Потому что прежде, чем он успел оценить ее, Ханна успела изучить темное облако, видимое только ей за спиной демона, его мрачная, затягивающая аура, богатая опытом и силой. Он могущественен, силен, и он все знает. И все же, он ничего, ничего не понимает.
“Почему ты так смотришь, Демон? Видишь ли ты то, что скрыто от чужих глаз? Чувствуешь ли то, что есть во мне, то, что станет твоей погибелью, если ты не успупишь мне ребенка? А ты ведь не уступишь, знаю, и все равно, Демон, ты ведь чувствуешь это? Чувствуешь ведь?”
Он чувствует, ведь и она в какой-то мере чувствует его. Демоническая аура что-то похожее на выражение лица, и как бы хорошо ты не владел эмоциями, собеседник заметит сильный всплеск чувств. И вот, родство (соперничество ?) ясно между ними, да и зачем таить, ведь Ханна знает: Фаустус примет вызов по любому. Как жестокий ребенок, привыкший ломать и уничтожать все, даже перед тем, как выкинуть, Клод не выкинет ее, не отпустит.
Уничтожит. Не отпустит.
И с этого дня они связаны, через Луку и Алоиса, ее ненавистью и любовью.
Цепкие холодные пальцы задевают ее нагую спину, прежде чем схватить за длинную косу и резко потянуть голову назад. Больно? Но не сравнимо с болью Луки, когда он думает, что его милый братик попал в паутину из иллюзий и лжи, сплетенный хитрым демоном. Эта боль маленького мальчика течет по венам демонессы, смешиваясь с кровью. “Ты не можешь сделать больнее, Клод, мне и так уже больно.”
Так больно…
- Я служу дому Тренси всем телом и душой, - произносят губы. “Ты не имеешь власти надо мной”, - слышно эхо в ее же голове. Ханна ловит глазами ухмылку, вспыхнувшую на безразличном лице демона, и закрывает глаза. Ей не стыдно и не страшно. Просто больно.
- Твои желания для меня закон, Клод, - четко и медленно, как будто смакую ощушение человеческого имени демона на своих губах, произносит демонесса. Глаза распахнуты, и некогда синий цвет неба уже уступил место демоническому пурпуру.
“Ну же, Демон, сделай же это. Не томи больше. Попробуй сделать мне по-настоящему больно...”


Оффтоп: Извиняюсь за бред, просто в данный момент способна только на это...(

 Отправлено: 27.02.12 23:26. Заголовок: Адским созданиям нев..

Адским созданиям невозможно стать смертными, а все потому, что Всевышний «забыл» вложить в плоть темных ангелов самую малость, душу. Низвергнув павших ангелов в ад, он «забыл» ее вернуть, дабы как следует наказать их. Впрочем, «наказание» не было для их обыденного существования чем-то впечатляющим, все же разум, лишенный каких бы то ни было эмоций узревший мир смертных содрогнулся от их существования, ибо во всей земной жизни присутствовала какая-то… цикличность. Наделенные душой и чувствами смертные, забывали о разуме и погружались в круговерть, не замечая ее. Это не касалось, глобальных жизненных проблем, связанных с вопросами «жизни и смерти», нет, дело обстояло, куда более «проще» всего лишь в ошибках их собственной эмоциональности. С каким азартом, люди, ненавидели, тех кто им не пришелся по чувствам, да так, что готовы были опуститься до весьма низких поступков. А наделенные разумом демоны, могли веками существовать рядом с сородичами, взгляды которых несколько противоречат их собственным, и не желать им «скорой или медленной смерти», продиктованной порывом «горячности». Да, соседей, что называется не выбирают, что-то не нравится, так подыщи себе другое место для пребывания, в самом жарком месте на земле, таких много. Однако, собственное безразличие и понимание «пустоты» вынуждали «мыслящих» бессмертных, питаться душами «не мыслящих». В итоге, на адской глубине, наслаждаясь послевкусием, на короткий миг, демон и знал и чувствовал себя сильным и необыкновенно развитым. Вот только, свое превосходство он едва ли мог доказать сородичам, если жил несколько тысяч лет, и его «соседями» были точно такие же «одаренные» демоны. И все же…
- Ханна….
Клод спокоен, разве что, в янтарных глазах, видны опасные «огоньки».
- умная девочка.
Конец фразы демон произносит почти неслышно и слышен лишь свист хлыста, резкий звук, «разрезает» тишину ночи и в мгновение ока, наконечник плети уже «ласкает» нежную кожу спины служанки, всего один удар….
- Пригнись к земле.
Отрывисто, словно отдает приказ, демон «сыт», до Алоиса его хорошенько развлек прошлый господин, чья изобретательная натура до сих пор не до конца «выветрилась».
«Палач, садист… Смертным нравится вешать ярлыки на ближних, им легче придумать название всем их поступкам, чем постараться изучить. Палачей в мире много, кто руководствуется долгом и ремеслом, а кому хочется просто «развлечь» свое пребывания на грешной земле таким вот образом. Впрочем, не в самой пытке суть, некоторые смертные обрастают «масками», что смогут быть тем, кем являлись изначально лишь перед смертью или же на грани между болью и негой. Контрасты. Что ты чувствуешь, моя драгоценная Ханна, тот мальчик, я чувствую свежий аромат, юный и такой чистый, он еще долго будет в тебе. Давай, раздели свое сознание и познай саму себя, я помогу тебе в этом, но так или иначе, тебе придется некоторое время побыть на земле. Господин, нуждается в твоих услугах и «пытки» только начало».

 Отправлено: 01.03.12 00:06. Заголовок: Дурачить бессмертног..

Дурачить бессмертного, разве не глупо? Но порой побыть глупым хочется даже древним и искушенным.
Они могли видеть друг друга вблизи, практически заглянуть «под маски», и несмотря на то, что ни одному из них не было дано разгадать второго до самого конца, первое впечатление было получено давно. Они измерили силу друг друга и каждый испробовала ауру второго, попытался коснуться кончиком языка до души, которая была поглощена другим демоном последней.
Так как Ханна была моложе, к тому же Клод ел намного раньше ее, аромат последней жертвы демона был сумеречным и едва уловимым для нее. Но это не мешало давно уже иметь в себе его составленный «портрет». Он же ориентировался на чистую душу юного Луки. Воистину, эта душа рассказывала многое о самой демонице. Так что, да, в какой-то мере Ханна и Клод, они были знакомы. Достаточно хорошо знали друг друга, чтобы понимать, что примитивные игры тут неуместны, беспричинны. И все равно, Ханна делала это; пыталась одурачить демона, каким-то уголком сознания понимая, что этим лишь злит его, выводит из себя.
Конечно, она понимает так же отчетливо, как осознает последствия своей вольной игры. Но что, если этот странный, мазохистический кайф ожидания удара и чувств жертвы то, что не хватало ей тысяч и тысяч лет?... Что, если в самом потаенном уголке, на самом донышке ее черного сердца ей хочет быть наказанной? Стать его жертвой, жертвой хотя бы Его (Джима) слуги, прикоснуться к растерянности, боли и тьме старшего брата через его слугу? Может, в этом она нуждалась совсем немногим меньше, чем в чистоте души Луки? Потому что Лука не совершенен без своего «братика». Им нужно быть вместе, совершенными в своем единстве в ней – в Ханне. Ее свет и тьма, любовь и ненависть, ее Лука и его Джим. И если Джим хочет причинить ей боль, пусть. Она готова, готовая поиграть с его тенью по имени Клод Фаустус.
Боль была небольшой. Один удар хлыста – практически издевательство. Демон играл с ней в свою собственную игру, и что бы там не было, терпение Ханны тоже было не безграничным.
Его… «комплимент» скривил ее губы в презрительной ухмылке, но лишь добавил напряжения в спине. Она была напряжена, как тетива. Стрела, выпущенная из такого лука обычно не промахивается. Но демон – мишень ее мести, тоже был умелым лучником. Он собирался покорить оружие, подчинить его… ее – Ханну, своей воле.
- Хорошо, - выдыхает она, наклоняясь вперед и упираясь руками в землю.
- Ну же, что дальше, Демон? - практически неслышно усмехается она.

 Отправлено: 05.03.12 16:02. Заголовок: Боль. Смертные так е..

Боль. Смертные так ее боялись, что готовы были выдать величайшие секреты, доверенные им, другими. Лишь единицы сковывали свои уста молчанием, и терпели то, что им уготовано, однако это не мешало им жалеть о принятом решении и опасаться продолжения «игры». Палачи, знали все об этой величайшей науке. По сути, смертные были ничем не лучше животных, те тоже боялись. Стоило хозяину хоть раз ударить свое питомца, и тот, помятуя о пережитом им в то мгновение, больше никогда не совершал проступка. Те кто терпел, заслуживали стать пищей для демонов, их души были примечательными, такими чистыми и в то же, время с горечью от принятого решения, от которого гордецы были не в состоянии отказаться.
У каждого свой «порог» болевых ощущений, но покуда существует нервная система, от неприятных ощущений никуда не спрятаться. Что больше всего оставляет воспоминаний в памяти – боль кратковременная или та, что медленно, но верно, разъедает тело. Клод отдавал свое предпочтение второму сорту. Все же краткие мгновения, можно было «выкинуть» из памяти, а те что «разрушают» личность, остаются навсегда. Его Господин, познал эту боль «второго сорта» и стойко ее перенес, впрочем, ее последствия до сих пор будут оказывать на Его Высочество свое тлетворное воздействие.
«Все слуги дома Тренси, просто обязаны так же понести на себе эту ношу. Демоны в этом случае «защищены» куда лучше, чем люди. То, что будет разъедать меня вечно, это осознание того, что я никогда не смогу насытится. А так же….»
На спокойном, словно предсмертная маска, лице Фаустуса не отразилось и тени эмоций. Перед ним на коленях стояла совершенная женщина, самцы изнутри снедаемые законами смертных о продолжении рода немедля бы совокупились с нею, тем более временная оболочка демоницы чрезвычайно способствовала этим самым законам. Совершенная округлая нижняя часть дамы не скрывала ничего от внимательного взора.
«Любопытно. Какой сорт боли твой любимый, Ханна…. Впрочем….»
Мгновение и рядом с демоном появилась жаровня, на которой лежал тонкий прут с круглым наконечником, на нем была выгравированы всего две буквы (A.T.), весьма тонкой витееватой формы, несколько напоминающие паутину. С каждым мгновением «печать» краснела. Фаустус продолжал созерцать филейные части Ханны, раздумывая над тем, где имя его господина будет выглядеть лучше.
«Нетерпелива? Впрочем, для тебя ничего нового, на посвящении в Высшие Круги демонов, нас заставляли ходит по углям, вот только там у нас не было души и тела, которое так чувствительно к боли, моя милая Ханна. Мой Господин, может придумать забаву и по интереснее…»
Фаустус не испытывал сочувствия, он до сих пор оставался всего лишь «постановщиком» в этой сцене. Тем временем «печать» накалялась.
- Правая или левая, Ханна?
Только и произнес темноволосый мужчина.

 Отправлено: 19.03.12 00:08. Заголовок: К сожалению, люди не..

К сожалению, люди не имеют глаз на затылке, хотя пребывая в демонической форме, Ханна смогла бы устроить себе дополнительную пару, но не в мире людей. У демонов здесь – свои правила, поэтому как бы сильно ей этого не хотелось, демоница не могла видеть выражения лица демона-мужчины. Хотя… может приблизительно она сможет хоть что-то почувствовать?
Попытка, которая сразу же последовала за внезапной идеей, изобразила на тонких губах женщины очередную ухмылку (интересно, настанет ли день, когда эти губы улыбнуться искренне, по-настоящему?..) Демоны… Как бы сильно они не были похожи на людей, все равно они намного выше, намного менее предсказуемы. В скупом потоке эмоций Фаустуса была лишь легкая заинтересованность, разумеется, остальная (большая) часть его чувств и мыслей была надежна скрыта ото всех демоном, однако фоном его эмоций был именно интерес, в отличии от похоти, которая овладела бы любым смертным при таком раскладе дел.
После всего этого, как можно не осознавать всю ужасающую масштабность несовершенства человеческого? Но… кто сказал, что Анафелоуз еще не осознала. Перед ней были веки, почти целая вечность следить как меняются поколения, как люди сменяют людей. Она видела человека в его лучшем и худшем проявлении, и, как и стоило предположить, худшее перевешивало. То знание, то видение людей, каким была наделена Древняя, было достаточно для того, чтобы возненавидеть их. А Ханна? Ханна просто взяла и полюбила! До чего же все абсурдно, глупо. До чего же все… по-человечески. Безрассудно перечеркнуть старое, отрицать собственную сущность, пресмыкаться перед своим собратом, своим… конкурентом! Унизить себя, растоптать, погубить… неужели именно это значит – быть человеком? Наверное, именно по этой причине люди – такие заманчивые жертвы для детей Дьявола, такие падкие на ошибки, на соблазн попробовать неизведанное даже ценой собственного “я”. Или же, ценой своей души.
У Ханны Анафелоуз не было своей души, но в своей безумной погоне за человечностью она была готова на все, чтобы ее приобрести. Или же, сохранить в себе душу Луки, что для нее по сути было один и тем же. А что же требовало душа маленького МакКена? Своего братика. А какие только глупости не совершались по желанию души?..
Еще одна глупость? Это ведь такая мелочь, не так ли Ханна? Так что, давай, дерзай и ты, Клод. Посмотрим, на что ты способен. Старомодные, но не устаревающие методы? Хорошая школа, но не это то, далеко не то, что может заставить ее отказаться от желания своего маленького Луки.
- Та, на которой у тебя самого находится это клеймо, Клод, - дерзит демонесса. Не должна, но дерзит. Покорность имеет свои лимиты, особенно, когда ты только-только учишься ему.

 Отправлено: 26.03.12 15:00. Заголовок: Клеймо – знак принад..

Клеймо – знак принадлежности кому-то, обычно к нему прибегают в отношении скота, дабы потерявшаяся овечка не смогла стать собственностью кого-то еще. Знак на ее теле указывает любому ее нашедшему на хозяина. Воры если и крали, то только молодняк, на тельцах которых еще не было преусловитого знака. Вот быки фермера Эдлтона, присмотритесь к их бокам, на правом красуется герб. С древнейшей поры, люди считали себя «высшими существами» стоило им стать хозяевами метки, которая давала им право распоряжаться жизнью того, кто ей заклеймен. Изначально сие было сделано из благих побуждений, которые как правило, любыми тропками ведут в обиталище демонов. Вначале был скот, потом пленники и преступники, а после и обычные люди, коим посчастливилось оказаться на земле феодала. Душа властьимущего мгновенно отправлялась в ад, стоило ему «завладеть жизнями» других, поставив эту свою отметину. Не гоже смертным подражать демонам, впрочем, их метки были всего лишь на оболочке несчастных, души их продолжали свой свободный путь. Демоническая печать, клеймила душу, раз и навсегда делая смертного собственностью обитателя самого жаркого места на земле. С «процветанием» смертных, клеймо отходило на второй план, богословы оказали свое тлетворное влияние, и ныне сие считалось «пережитком прошлого», даже заключенным больше не ставили метки. И вот, в дивную ночь, демон собирался поставить метку равному себе. Пережиток прошлого? Отнюдь, да, демон не мог забрать душу у себе подобных, равно как и «поделится» пиршеством, а вот сделать сородича своим рабом вполне. Это клеймо было так же вечно, как законы преисподней, если на теле падшего была метка, то он считался вассалом. Изречение: «Вассал моего вассала, мой вассал». Вполне подходило для адских созданий.
«Душа, плохо сказывается на твоем мировоззрении, моя драгоценная Ханна. За миг «неги», ты лишишься своей свободы навечно. Мой господин не вечен, но наше правило действует и через него. Отдавая себя Его Высочеству, ты отдаешься мне.»
Лицо Фаустуса ничего не выражало и могло показаться, что он безучастен ко всему происходящему, однако в его янтарных глазах появился огонек. Истинная сущность давно желала получить в свое распоряжение демона, почти равного себе по способностям. Впредь, его вассал не мог отобедать «новым господином» без его, Фаустуса, разрешения. Ощущение власти, давно бы опьянило Клода, будь он человеком, и темноволосый мужчина сгорел бы в пылу своих страстей, но…
Одно маленькое «но» меняло ситуацию целиком и полностью. Демон лишь просчитывал выгоду для своего существования, например, он мог приказать Ханне, привлечь внимание «новой жертвы» и ей пришлось бы выполнить сие, даже если сей сорт души ее не притягивал ни коим образом. В тоже время к негативным последствиям сего «владения» следовало отнести то, что отныне ему пришлось бы озаботится пищей для своих вассалов и решением их мелких проблем.
- Как скажешь? Вот только, я не хочу портить твое очаровательное личико, Его Высочество любит красивые вещи. Эстет до мозга и костей. Было бы слишком «вольным» с моей стороны взять на себе подобную ответственность. Нужно местечко, которое бы одобрил мой принц. И я его уже нашел, что же…
Фаустус подошел поближе и дотронулся рукой до правой ягодицы демонессы, осторожно прощупал ее и после так же «осмотрел» вторую, словно охотник, осматривает круп новой лошади. Движения демона были осторожны. Затем, демон вновь дотронулся до правой половинки и слегка сгреб кожу, чтобы ущипнуть.
«Упругая. Возможно чуть ниже….»
Демон ощупывал буквально каждый миллиметр правой окружности и остановил свой выбор на сгибе, где ягодица плавно переходит в бедро.
- Раздвинь ноги.
Короткий приказ.
«С внутренней стороны бедра. Не заметно для глаз Его Высочества, он знает что я поставлю метку, но просил быть как можно деликатнее, скорее всего он тоже захочет…. поставить свою…»

 Отправлено: 30.03.12 14:01. Заголовок: Ханна вздрогнула. М..

Ханна вздрогнула.
Можно подумать, что демонам не бывает ни холодно, ни больно, ни страшно, но все это не так. Те ощущение и эмоции, которые испытывают Темные в мире смертных, не столь похожи на те же ощущения людей, но они есть. Ведь несовершенство человеческого тела придает всему этому еще больше яркости, чем прибывай демон в своем настоящем обличии.
Анафелоуз был присущ и боль, и холод, и влечение, но несмотря на несовершенство смертной оболочке, в которой она пребывала, все это давалось лучшему контролю, чем у людей. Давалось. Именно, прошлое время. Некогда, все так и было, пока демоница не стала человечнее не только телом, но и душой. Душой маленького мальчика, который с каждым мигом смешивал с ее холодной и расчетливой, но теперь пребывающим в хаосе, характером его собственные, теплые и тягучие как вишневое варенье, эмоции. Да, она была растеряна, нет не так, она была потеряна в лабиринте из всего этого бурлящего, теплого и сладкого, что принадлежало мальчишке МакКену, но как бы сильно ей не мешало это чужеродное, эти странные и непривычны ощущения, попытки демоницы выбраться из этого “плена” кажазлись ненастоящими даже маленькому Луке. Притворство, не более того. Жалкая попытка сделать вид, обмануть в первую очередь себя, тешать себя иллюзиями о том, что в ней осталось хоть что-то от нее прежней и настоящей. Что хоть одна частица, одна крошечный, ничтожный атом еще не кричит имя Джима МакКена – глупого птенца, который выпал из гнезда прямо в лапы голодного хищника. Но было поздно и все все это – лишь банальный са-мо-об-ман, в которой нуждалась древнее дитя Сатаны – Ханна Анафелоуз. Она была человечнее любого смертного, и это ей нравилось.
Так что Ханна вздрагивает, ощущая, что в свежести ночного воздуха есть прохлада, а сквозь перчатки демона-дворецкого до нее электрическим током пробегает его сила и мощь. И еще что-то. Наконец-то! Желание обладать, вот оно. Обладать в ином смысле, не в том, в котором мужчина может грезить овладеть обнаженной женщиной, стоящей перед ним не четвереньках. У демонов есть свои правила и свои обычаи, которые Древние соблюдают особо тщательно. Но так ли предстоят дела в случае с Ханной Анафелоуз? Нет. Добровольно отдавая себя и своих тройняшек – своих собственных вассалов, Клоду Фанустусу, демонесса знает, что не будет не чувствовать ни единого ощущения подвластности, разве что к по детски непосредственным желаниям Луки. Потому что у нее уже есть хозяин, который наполняет ее удовлетворенностью и душой, и это не демон Клод. На самом деле для него уже просто нету места. А он все изучает новую территорию, которой собирается «владеть» и смеет даже издеваться.
«Ну же, Клод, возьми это. Возьми меня, ведь отныне я принадлежу тебе. И буду служить тебе до последней минуты, до последнего вдоха. Твоего».
Она заносит руку назад, без всякого промедления найдя его руку и схватив за запястье. Слишком большая вольность? Так пусть научит ее покорности, а не томит ожиданием того, что не может ничего изменить. Так лучше же сделать это сразу. Войти в реку, из которой никто не выберется прежним. Если кто-то из них вообще выберется.
- Тогда дай мне шанс служить твоему Высочеству, - бросая на демона пурпурный взгляд через плечо, выразительно «просит» Анафелоуз. А когда она говорит следующие слова, голос падает до лихорадочного шепота:
- Сделай же ЭТО, Клод Фаустус. Просто сделай.
Ее тонкие пальцы, кажущиеся еще более смуглыми на фоне белизны перчаток дворецкого, разжимаются, предоставив мужчине возможность реагировать на ее своевольность или же наконец сделать то, зачем она пришла, и зачем он ждал ее. Он ждал ведь, не так ли?
Ханна послушно выполняет то, что он приказал и ждет. Ожидание, которое течет, как песок в песочных часах. Медленно и тягуче, как будто по одной песчинки в минуту. Сколько еще песчинок осталось им перед тем, как стать едиными друг с другом и с братьями МакКен?...

 Отправлено: 02.04.12 20:57. Заголовок: Нетерпеливость – еще..

Нетерпеливость – еще один признак смертности. Человечки, опасаясь за свое состояние, требовали у своих губителей, как можно быстрее приблизить неотвратимый конец, дабы избавить память и себя от неприятного контакта. В этой суетливости и была заключена «жизнь», демонам подобного было не дано, сильные, гордые и поверженные они могли простоять в неудобной позе перед победителем ровно столько, насколько последнему сие надоест. Боль на физическом уровне не трогала темных существ, поэтому в аду не пользовались особой популярностью физические наказания, вот взять демона к себе в услужение на веки вечные или же на определенный срок, было для последних куда болезненнее, ибо демоны, по своей натуре, не привыкли подчиняться кому бы то ни было. Фаустус не раз видел «человечьи» слезы в глазах своих сородичей, когда на их сути проставлялась метка «нового господина», отнюдь не того, что был среди смертных и по контракту в последствии у «прислужника» вышел бы отличное блюдо, насытившись которым можно было спустится на самую бездну и просуществовать сотню лет. Нет, контракты между демонами были самым настоящим рабством, например, «слуга» больше никогда не мог претендовать на душу, не поделившись ею с господином, ныне его ждала полуголодная вечность без эмоций и светлых «мгновений», вассал был ныне предан господину и ежели тот был милостив, мог рассчитывать на объедки с богатого стола, на малую часть сути «временного господина» демона-хозяина.
«Торопится….»
Лицо оставалось маской, а в янтарных глазах появились огоньки, стоило смуглой изящной руке демонессы дотронутся до него.
«Я сам решу….»
Легкое движение и запястье освобождено, в награду «за своеволие», отбросить прут с клеймом и сжать рукой гриву светлых волос и потянуть на себя, да так, чтобы голова Ханны запрокинулась под неудобным ей углом.
- Раздвинь ноги, как можно шире….
Легкий шепот в идеальной формы ушко и укус в шею до появления капель крови. На вкус кровь демонов не приятна, впрочем, когда в их жилах еще есть кровь смертного, то можно и употребить. В действиях Фаустуса нет желания, скорее интерес.
«Ты должна вспомнить кто ты есть, Ханна, прежде чем….»
Разжав ладонь, демон позволяет девушке вновь принять первоначальную позу, не дожидаясь нового выпада, он сам склоняется ближе и так же в наказание кусает демонессу в одну из округлых полушарий ее задней части. До крови.
«Его Высочеству, это понравится. Он сам частенько предпочитает что-то пробовать зубами. Возможно, он захочет последовать моему примеру. У смертных почти всегда «чужой пример заразителен».»
Тем временем рука Фаустуса сползает с «изученных мест» и перемещается ниже, принуждая Анафелоуз подчинится и чуть раздвинуть колени. Внимание мужчины приковано к внутренней стороне бедер.
«Правое или левое? Его Высочество, предпочитает быть правым, но ему так отчаянно хочется остаться на левой стороне. Выходит, мне выбрать правое?»
Тем временем рука мужчины изучает внутреннюю сторону правого бедра.
«Незаметное место, вот…»
Если греховные бедра женщины будут сокрыты дамским туалетом, то никто не увидит знака, а после и знака господина.
- Шире.
Требовательно произносит демон и наконец подносит к бедру раскаленный «знак».

 Отправлено: 05.04.12 21:08. Заголовок: Равнодушие. Нечто, к..

Равнодушие. Нечто, к чему рано или поздно приходит каждый демон. Точнее, поздно, а не рано, ведь чтобы познать все и даже больше, нужно много времени. Ведь Создатель всего оказался поистине гениальным, этого не могли не признать даже дети Тьмы. Мир и люди, созданные им (кстати, далеко не такие примитивные существа, какими казались) были способны сохранить интерес и азарт демона на много веков. Тысячелетий даже. Но… что же дальше? Что есть такого, что могло бы заполнить время у того, у которого впереди вечность?..
Пожалуй, для того, чтобы найти это самое необычное и особенное, тоже необходимо прожить вечность. Поэтому познав и испробовав все, что было им подвластно, в какой-то миг Вечный находит себя на краю бездны, в которой… ничего нет. Ничего такого, что могло бы поманить, заинтересовать, стать для него желанным. Лишь бездонная пропасть из равнодушия и скуки, и так каждый день, каждый час, всегда. До того дня, пока бессмертный не найдет что-то нет, даже не достойное его внимания, а просто способное хоть недолгое время разнообразить его безгранично скучную жизнь.
Ханне повезло. Она нашла именно то, что не просто на время заполнило зияющую пустоту внутри, но и придало смысл ее существованию, наполнило ее бурлящими эмоциями, способными заставить ее почувствовать себя живой. А что же Клод? Клод лишь нашел пищу в лице Алоиса Тренси и теперь еще и временное развлечение в лице Ханны Анафелоуз. Развлечение, какое у него никогда не было раньше, этого нельзя было отрицать, ведь она готова была отдаться равному себе без видимой на то причины. Поэтому сейчас, как бы надежно не прятала маска равнодушия любые эмоции, способные родиться на его мужественном лице, Ханна знала: он лукавит. Ему было интересно, до чего же любопытно было ему! Потому что даже тысяч лет недостаточно для того, чтобы понять некоторые вещи в том случае, если у тебя нет души, и Хана даже не думала помогать ему. Вручить ему себя и своих подручных демонов? Запросто. Раскрыть перед ним себя и свои истинные намерение? Ни за что.
- Как прикажешь.
Она выдыхает, сжимая зубы до скрежета, когда демон ставит на ней несколько других своих отметин перед тем, как поставить главное клеймо. Он не особо ласков, но демоница не нуждается в этом. Садистские наклонности Фауста как никогда лучше подходят к ее, граничащим с мазохизмом, альтруизму. Поэтому в всплеске человеческих эмоций, испытывать которые доставляет бессмертной почти что упоение, в ее тихих вздохах порой скользит не только отвращение. Нет, это не удовольствие от боли, просто вполне ожидаемая плата за все, что она совершила. И стимул для того, что она собирается совершить.

 Отправлено: 15.04.12 23:57. Заголовок: Что ощущает смертный..

Что ощущает смертный за мгновение до того, как будет заклеймен? Обреченность? Негодование? Ненависть к мучителю? Ужас? Стыд? Или может быть раскаяние? Во времена, что смертные считают «до нашей эры» клеймили воинов, проигравших сражение за свою или не совсем свою землю. Этот знак был символом несмываемого позора их поражения. Они не кричали, никогда. Фаустусу однажды довелось видеть, как римские воины «поставили» свою метку на целом взводе храбрых галлов. Их лица были светлы и дышали ненавистью к победителям, но они не вырывались и сами шли навстречу рабству. По законам войны, столь древним, что никто кроме самых первых людей, взявших в руки оружие, не смог бы сказать, откуда ему известен этот закон. «Победителей не судят», а проигравшие признают их своими господами и склонят свои главы, дабы показать своим детям пример. Нет, не тот, о котором так любят попустоловить представители гнилой интеллигенции, не путь рабства и смирения, а всего навсего передать им частицу своей ненависти и веры в то, что новое поколение одержит победу над теми, кто обратил в рабство их предков. «Зуб за зуб». Но это о военных. Что до тех, кто нарочно и по своему желанию нарушил законы, их клеймили лишь по той причине, чтобы люди не имели дел с провинившимся и сторонились его. В их широко раскрытых глазах и смердящих душах, демон ощущал лишь страх и тление от того, что им больше никогда не сорвать «большой куш». Жалкое зрелище, человеческой слабости. Если души первых, казались демону некоторым контрастом, то души вторых, он не стал бы потреблять даже если бы они оказались последними на всем белом свете. Фаустус был древнее всех этих человечьих эпох и поэтому совершенно не мог читать книги всех этих «собирателей сплетен» именуемых летописцами или же историками. Люди слишком склонны к некоторому преувеличению.
В средние века «меткой» награждали людей заблудших, воинов больше не клеймили, не было времени, ибо человечество жило от битве к битве, с радостью и гиканьем вражеские армии выпускали друг другу кишки и старались как можно быстрее отправиться в мир иной. У жнецов были урожайные времена, а «хозяева» демонов слишком быстро оканчивали дни свои. Да, души конечно поглощать весьма и весьма упоительно, но не в таком баснословном количестве. Может случиться, несварение. Второй сорт людей сожалел за мгновение до метки, но не о свободе или о то, что ему не следовало сего творить, а лишь об упущенных возможностях.
С каждым веком «метки» упразднялись среди смертных и вовсе исчезли. Ныне ими были помечены лишь «хозяин и слуга» и «обитатели самого жаркого места на свете» по отношению друг к другу. А что же чувствовали и те и другие за мгновение до того, как свершится непоправимое? Его Высочество был одержим местью и страстью, посему в его очах и облике все горело от нетерпение заполучить демона в свое распоряжение. Разумеется кто-нибудь и скажет, что таков лишь граф Тренси. Но сие не так, любой «господин» в это мгновение уже не раздумывает, он слишком одержим страстями и открывающимися возможностями. А демоны? Многие из них сохранили в себе ту частичку «смертных» древних воинов, что покорились, но сутью покорены не были. Жаль лишь, что суть этих падших ангелов уже принадлежит… Аду.
«Что же ты ощущаешь, Ханна? Я мог бы развернуть тебя к себе и заставить смотреть в глаза? Но, вот только, что я в них увижу?! То, что пожелаю, не так ли. Мы отлично умеем «закрываться». Ты и сама подчиняла. Интересно, как ты ставила им метки? Тройняшки, кажется. Заботило ли тебя их собственное «мгновение свободы».»
Почти ласково, Клод провел по внутренней стороне бедра демонессы, та облегчила ему доступ и теперь он мог выбрать любое место. Его метка прожжет ее насквозь и она попадет в вечное его услужение, возможно «слившись душой с этим светлым мальчиком» Ханна забыла о последствиях. Впрочем, ему было это безразлично, гораздо занимательнее будет наблюдать за ее постепенным осознанием действительности. Клеймо нельзя смыть.
Место найдено, там посреди бедра с нежной чуть смугловатой кожей. Мгновение и железо «ласкает» кожу. Неприятный запах от чуть горящей плоти, и замысловатый узор на идеальной коже.
«Принц не одобрит, если его служанка будет немного не совершенной.»
Мгновение и демон, отбросив ставший ненужным прут, приникает губами к «обожженному месту». Все же слюна может послужить неким антисептиком, а слюна демона залечив внешние признаки довершит дело и свяжет хозяина и слугу.

 Отправлено: 22.04.12 22:05. Заголовок: Ближе к лету темнеет..

Ближе к лету темнеет постепенно. Вечера, даже такие жаркие, восхитительны в суетливой и обычно мрачной столице Объединенного Королевстве, но это оживление природы и людей не имеет ничего общего с великолепным садом поместья семьи Тренси в эту ночь. Где-то далеко жизнь течет своим чередом, жизнь бурлит, приходит в действие, но не смеет проникать за ворота лесопарка, окружающего особняк Паука Ее Величества. Как будто кто-то выкачал весь воздух, и владения юного главы рода Тренси остались в вакууме. Время остановило свое течение, превратившись в один бесконечно длинный миг ожидания.
Солнце давно уже отдало свои последние лучи земле, и необычайно душный сегодня город Лондон накрыла собой ночь. Недозрелый месяц, похожий на косу жнеца, одиноко свисает с небосклона, очевидно тоскуя без компании звезд: мелких светил нет на черноте неба, и их отсутствие намекает жителям Туманного Альбиона на то, что те могут рассчитывать на дождь.
Ну а Ханна не нуждается в знамениях природы, она просто знает: грядет гроза. Проливной дождь, намеревающийся смыть всю грязь с Британской столицы, а может, что-то еще... А пока воздух как будто не двигается, заряженный беспокойством ожидания. Потяжелевшие облака ждут момента своего облегчения, а Ханна Анафелоуз ждет окончания ритуала, с которым станет рабыней равного себе. Но развязка все не наступает, и чем дольше тянется Момент, тем возрастает вероятность того, что он обвенчается громом и молнией. Даже самую эластичную веревку нельзя растягивать вечно, когда-нибудь она просто порвется.
Клод Фаустус знает этого так же, но в то же время он любит игры и маскировку. Напустив на себя туман из холодности и безразличия, паучий демон все равно не может (а может – не хочет) замаскировать присущее ему озорство и маленькую слабость к играм. Его плеть и клеймо всегда любят подразнить перед тем, как подарят «поцелуй». Это не удивляет Ханну, ведь это – в природе их обоих. Но даже терпение Паука имеет границы, и когда наконец раскаленный металл подносится к ее девственно чистой коже, смешав свое томление с его предвкушением, Ханна уже не осознает, как по-кошачьи вытягивается зрачок в ее давно уже пурпурных глазах. Вот он – этот Момент.
Это не больно: ей доводилось испытывать намного более сильную боль, и не страшно: пока еще рано, чтобы осознать все в полном масштабе. Просто... странно. Почти просто, настолько, что что можно сдержать даже рвущийся наружу вздох. И никаких криков: Клод их пока не заслужил.
Он молчит даже тогда, когда без того терпкий воздух наполняется вонью прожженной плоти. О чем он думает, - Ханна не знает. Она не имеет ни единого представления о том, придет ли это знание со временем, когда он закончит ритуал. И о том, как ощущается эта "связь" демоном-слугой? Ощущается ли вообще каким-нибудь образом? Но если нет, не важно, она все равно будет играть в свою собственную игру. Она будет говорить тихим голосом, глядя на него из-под полуопущенных ресниц, как будто показывая ему свою покорность. Беспрекословно выполнять приказы, терпя все и даже чуть больше. Она не будет изображать покорность, она будет такой, лишь бы Клод подпустил ее к Нему, одному единственному, к которому стремиться душа ее милого Луки. Разве не это предусматривал древний темный ритуал: чтобы каждый из них получил то, что хочет? И если да, пусть будет так.
- Клод...
Временное имя демона срывается с ее искусанных губ, но демонесса замолкает, когда Фаустус сам опускается на колени, позволяя идеально приглаженным брюкам каснуться травы. Ханна вздрагивает, когда язык другого демона касается ожога, но тут же расслабляется, на секунду прикрыв глаза. Видимо слюна Клода богата на коагулянты. У самой Анафелоуз нету подобного умения, и она не знает откуда оно у мужчины-демона. Видимо, она много чего не знает о Фаустусе...
Далеко не осознанно она позволяет пальцам впиться в сухую землю, при этом ломая аккуратные ногти, а с губ – срываться тихим вздохам. Тысячи лет, а человеческая плоть заставляет неземное древнее существо наполниться примитивным эмоциями, ну разве это не глупо? Но это был длинный день, и Ханна слишком устала, деля приоритеты между Алоисом, Клодом и Лукой. Мужчины эгоистичны, а дети и того больше – жестоки. А ей? Ей просто хочется расслабиться.

 Отправлено: 23.04.12 17:07. Заголовок: Кожа у смертных всег..

Кожа у смертных всегда была слишком нежной, любой надрез оставлял шрам, и если особи мужеского пола ими гордились, то для дам сие становилось трагедией. Прекрасная половина человечества чрезвычайно любила то, что ей даровал создатель, не даром они были готовы «купаться в крови младенцев» лишь бы продлить пьянящий миг молодости своего тела. Сколько женщин бальзаковского возраста, готовы были продать душу дьяволу, лишь бы помолодеть? Мало кто задумывался над их точным количеством, Фаустусу, древнему демону и то, было не под силу пересчитать их всех. Хотя если бы он захотел, то смог бы опросить своих коллег, весьма поднаторевших в столь специфичной области. Души, одержимых молодостью и красотой, казались демону слишком пресными, но для кого-то они являлись лакомым куском, и обитатели ада, выбрав себе «госпожу» на некоторое время «вознаграждали» ее молодостью, которая практически напрямую была связана с упругой, мягкой и безукоризненной кожей, касаться которой даже «слуге» казалось приятным занятием. Ни одна представительница прекрасной половины не желала видеть меток на своем челе, и поэтому демоны довольствовались лишь самыми укромными местами.
Красота? Все смертные гнались за столь мифическим признаком, в течении нескольких веков люди сами стали устанавливать некие «правила» привлекательности. Так как люди знати в основном предавались утехам и большую часть времени проводили в стенах родного замка, то их кожа, без «тесного знакомства» с светом, становилась иссиня-бледной. А так, как правила «игры в красоту» диктовались «сильными мира сего», белая и нездоровая кожа для «простых смертных» стала символом красоты. Оболочка Фаустуса в этом мире обладала всеми фрагментарными признаками привлекательности. Тогда как Ханна, выбрала себе куда более экзотичную оболочку. Ее смуглая кожа, роднила ее с людьми, ищущими солнца.
«Свершилось. Осознаешь ли ты, что более не свободна….»
Клод закрыв глаза, вновь поцеловал свой шрам, ставший на мягкой, словно шелк, коже демонессы почти невидимым. Воспаления удалось избежать. Вряд ли, Его Высочество, оказался бы доволен, если бы знак демона зиял на коже, уродливым шрамом. Он бы еще больше пренебрегал ею, а ведь Алоис уже вступил в ту пору, когда ему следовало познать «таинство общения с женщиной». Диковинный и противоречивый юноша еще не дозрел до поглощения, и его демон-дворецкий терпеливо удобрял почву и помогал «разрастаться».
«Думаю, что нет. Твой мальчик так силен, скорее всего, он не верит в то, что ныне и я при желании, могу познать его через тебя. И мне вовсе не обязательно заставлять тебя отдавать его частицу. Можно лишь….»
Запах души раздразнил ноздри, хотелось узнать, что движет мятежной душой. Чего она желает.
«Я могу узнать…»
Оторвавшись от шрама, демон наблюдал за своим вассалом, который по всей видимости, устал и решил предаться «человеческой» сути.
«….если захочу….. Его Высочеству, будет неприятно сознавать, что прислуга не слушается каждого моего слова….»
Фаустус снял перчатки и нежно огладил бока Ханны, после чего изучающе прошелся по внутренней стороне бедер блондинки.
«И что теперь?»
Левой рукой мужчина продвинулся чуть дальше. Следовало воздать должное, Ханне за столь кроткое поведение. Естество любой самки имеет сходные очертания, вот только обращение с столь тонкими материями требует особой осмотрительности.

 Отправлено: 28.04.12 17:26. Заголовок: Нелепость. Все было ..

Нелепость. Все было так нелепо и глупо. Нет, не то, чтобы стоять обнаженной на четвереньках перед другим демоном. И даже не то, чтобы отдать себя ему в долговременное рабство. Вечное, - быть может думал Клод? Нет, ибо вечность - слишком долго даже для бессмертного; все заканчивается - поздно или рано, так что пройдет и этот период ее вечности в плену у прихотей демона-паука. Она вполне способна выдержать и это, она способна на много чего. Демоны часто заключают контрактов даже друг с другом. Так что, это все имеет смысл. Непонятный для человека, может, но имеет.
Бессмысленно и нелепо лишь то, что она ищет себе новых ощущений, когда у нее есть Лука. Ее редчайшая душа, та единственная, которая смогла заставить ее поверить в этот безумный мир. Полюбить? Нет, пока еще было рано влюбляться в мир и смертных, в конце концов она была демоном, и ничто на свете не было способно искоренить ее истинную эгоистичную натуру. Все, что ей хотелось, это эгоистично обеспечить счастьем себя и своего возлюбленного малыша, но оказалось, что для Луки было мало одной лишь Ханны. Самозванный Алоис Транси - типичная душа для Ада, более того, душа, обещанная демону, неожиданно попала в ее кругозор. Насильно, можно даже сказать. Ведь Лука не спрашивал ее мнения, он просто отдал ей частичку своей безграничной любви к брату, и Ханна приняла этот дар (проклятье?) безоговорочно, как принимают от любимых радость и любовь, горесть и печаль. Как будто выиграла несносного и жестокого, непохожего на брата блондина в придачу к милому и нежному Луке.
Но Луке хотелось его братика Джима, так что вместо того, чтобы насладиться своим долгожданным воссоединением с его прекрасной душой, демонице пришлось пойти на новые авантюры, не останавливаясь ни перед чем, вплоть пойти на невыгодный союз с другим демоном и на служение смертному, без заключения с ним контракта.
Все это было так глупо, но в любви мало смысла, увы.
«Вот и все. Пути назад нет, и не имеет смысла сожаление. Хотя... я не жалею, мой путь изначально был предрешен, когда мы встретились с тобой, мой милый, маленький МакКен. Все мое существование было лишь черновиком и подготовкой к нашей встрече. И теперь, когда я тебя нашла, мы будем вместе с какой бы то не было концовкой, не важно в каком виде и в каком из миров. Но для того, чтобы действительно стать едиными, тебе нужен еще и Алоис. Что же, я не жалею в любом случае. Ведь с ним мы будем по-настоящему едины, целостны, мы будем завершены. Я не могу жалеть об этом, ведь это то, о чем можно лишь мечтать. А жалеет пусть другой демон, имевший глупость встать на нашем пути. Ты так глуп, Клод, и мне тебя жаль».
Его руки, уже не защищенные перчатками, гладят ее кожу, и она вздрагивает от загробного холода, которые они в себе несут. Но там есть и нечто другое, от чего ее вертикальный зрачок вытягивается до состояния волоса. Алоис...
Клод пока не обладает его душой, но его связь с юным графом, созданная контрактом, ощущается сквозь их с Ханной собственный демонический договор особо четко. Как будто в этот душный майский вечер их четверо в шикарном саду Транси менора. Душа Джима отличается от Луки, но в то же время в нем есть нечто. Что-то неуловимо похожее с Лукой, нечто... родное? То, что заставляет ее веками бесплодное нутро цвести.
На этом фоне то, что делают проворные руки Клода, как очередная вспышка, среди фейерверков ее эмоций. Это все странно и приятно одновременно, поэтому она решает, что может позволить ему маленькое торжество своей предполагаемой победы, а сама одновременно "дотронуться" к душе старшего брата. Ощутить его через Клода, не думая, что тем самым позволит и ему прикоснуться к Луке. Связь двусторонняя, глубоки внутри они оба знают, но хорошая душа способна отрезать связь между разумом и действиями демона, как смертным сносят крышу любовь и вино.
Опьяненная душой Джима, Ханна вздыхает, раздвигая ноги шире, отчаянно готовая, согласная на все.

 Отправлено: 02.05.12 14:12. Заголовок: Желание «соединения»..

Желание «соединения» смертные называли похотью и всячески порицали низменность ближних. Хотя при этом, отходя ко сну и прочитав молитвенные правила, в темноте мечтали об этой самой «греховной» страсти или же с наслаждением придавались ей, ежели партнер для сих дел у них был, впрочем, некоторым, хватало и тесного общения с слугами. В их двуличном поведении, Фаустус видел нечто забавное.
«Святоши» с таким рвением устраивающие «охоты на ведьм» и от всей души распекающие «грешников», в дневное время суток, оказывались самыми неистовыми служителями собственной «плоти». Милорд Тренси принадлежал к одним из них. Он так ораторствовал о правах детей, во всю распекал своих сородичей за жестокости по отношению к сиротам, что даже в местной приходской церкви считался одним из самых строгих поборников морали и нравственности. Помниться, даже отлучил от церкви на год мадам Уолден, за то, что она отлупила своего маленького слугу за кражу конфет из «хозяйской шкатулки». Тогда как поведение милорда по отношению к хорошеньким юнцам вообще не вписывалось в рамки морали, мало того, что он совершал свои действия по отношению к представителям своего пола, так еще объектами его пыла становились дети. Двуличный молодящийся старик, чья душа прогнила уже давно, не знал меры, и если бы не Его Высочество, то он бы еще долго «слыл добропорядочным христианином» а количество мальчиков под его покровительством перевалило бы за сотню…
В «размножении» нет ничего развратного, равно как и непотребного. Вполне себе естественное желание продолжить род, дабы с помощью своих «новых ветвей» жить вечно. В средние веки дети от излишней «любвеобильности» сиятельной особы, получали весомую долю от наследства, так если бы были «законнорожденными». Да, путь к трону им был закрыт, но земли и богатства для «бастардов» не были чем-то из ряда вон. «Ветви» вполне себе разрастались на благодатной почве, и по прошествии веков, бывало, оставались единственными наследниками «древа». Так что же плохого в излишней плодовитости?
Что до демонов, то произвести на свет себе подобных они были не в силах, разве что подобный плод мог явиться «вершиной» контракта между вассалом и господином. Ежели, последнему, так уж мог понадобиться отпрыск. Впрочем….
Нежные ткани естества Ханны, были не напряжены, более того, демонесса более чем не возражала против тесного знакомства. Эластичные стенки не противились вторжению инородного для них предмета. Демон не испытывал удовольствия от проталкивания в «слугу» чего-то большего чем собственные фаланги, например рукояти плети или кинжала. Демоны, предпочитающие игры подобного рода, казались Клоду, этакими заигравшимися в собственное могущество, смертными. В этот момент его партнерша была готова к соединению.
«Знает ли она о древнем ритуале? Если два демона, поглотившие души близких друг другу смертных соединяться, то от них могут произойти потомки, впитавшие в себя обе сущности «господ». Вот он исход вечного желания соединения. Вот только «родителям» придется искать себе новое пропитание, ведь данное создание заберет у них все «послевкусие» от поглощения души.»
Медленно готовя своего вассала к «проникновению», Фаустус ощущал, что суть ее готова соединиться с его господином. Душа по своей окраске несколько походила на Алоиса, в них было что-то похожее, вот только…
«Выходит, Его Высочество, получит в услужение не только покорную его воле служанку, но и в некотором роде, родственную душу. Посмотрим, что из всего этого выйдет.»
Вдох. Выдох. Эластичные стенки готовы принять в себя нечто большее. Воздух вокруг Клода искрится, летняя прохлада не властна над обитателями жаркого местечка, на миг демону кажется, что он вернулся «домой».
«Возможно…»
Мысль о наследниках никогда не посещала мыслей демона, он так привык быть один, но теперь, вместе с вассалом у него появиться возможность, выступить в роли создателя. Тем более, что новорожденные демоны, минуют «детенышей смертных» и их возраст по мерке живых при рождении достигает около тринадцати лет.
Фаустусу вовсе не обязательно «разогревать» себя для сражения на поле «Амура», ведь ему несказанно любопытно узнать, какие узы связывают «господина» вассала и Его Высочество. Или все дело в простой «родственной схожести душ». Аромат чуть пряный, но в тоже время, чистота помыслов.
И все же, человеческая сущность, в некотором роде, однообразна. Достаточно избавить себя от ремня и застежки, да чуть приспустить брюки, а потом стянуть элемент нижнего белья, именуемого трусами, чтобы после, взяв блондинку за бедра, пристроиться к эластичному и растянутому естеству. Обжигающие мгновение единения, когда демоны могут «считать» информацию друг о друге, «разбивается», стоит одному из них войти во всю длину.

 Отправлено: 03.05.12 19:35. Заголовок: Интересно, что движе..

Интересно, что движет людьми, когда те совершают тот или иной поступок, который не вяжется с их обычной деятельностью или от совершения которого, на первый взгляд, человек не имеет никакой пользы – ни материальной, ни духовной? Любопытный вопрос, над ответом на который мы не будем раздумывать сейчас. Ведь еще любопытнее то, что же движет бессмертным исчадием Ада в той же ситуации.
Как бы странно то не звучало, но распространители пагубных привычек, разжигатели похоти, подстрекатели совершить блуд и исполнить самые потаенные извращенные желания души, редко испытывают подобных порывов сами. Искушая и подталкивая на грех, прелюбодеяние и воплощение самых непристойных желаний, демон практически всегда выполняет лишь свою работу, имея в качестве цели добывание пропитания или получение каких-нибудь «премий» от Люцифера в Преисподней. Не всегда, конечно. Порою, даже демоны подвластны банальным желаниям плоти. Но то лишь вызвано скукой или минутным порывом, контроль надо которыми вполне подвластен Древнему, коим является демон-паук. Посему Ханна не понимает, не может понять, зачем ему нужно такого рода подкрепление их недавно заключенного контракта.
Контакт с душой Луки? Клод не может забрать ее у Ханны, и большее, что подвластно ему – лишь ощутить восхитительный аромат души маленького МакКена, но это – как касание пальцев к кувшину для страдающего жаждой. Для такого примитвного “осмотра” чей-то уже поглощенной души Фауст чересчур опытен и высокомерен. Но тогда зачем же еще?
Овладеть ею? Унизить? Доказать свое превосходство? Все это дельно лишь в случае с людьми, для демонов же понятие доминирования другое, а половые сношения – неизменная часть “рабочих будней” любого демона, ведь смертные падки особенно на их неземное очарование. Но в таком случае что же символизирует этот акт? Ханна не знает...
А еще онa не понимает откуда в ней берется этот азарт, когда она входит в раж, теряет голову от притока адреналина в кровь. Кровь бешено стучит ей в виски, разливается по венам и пульсирует в жилах. Она не понимает зачем это нужно ему, но никто не говорит, что это помешает ей получать собственное удовольствие от прикосновения пальцев Паука к средоточию ее женственности, приправленных неповторимым ощущением души Алоиса. Ведь в отличии от мотивов Фаустуса, ее собственные цели для демоницы четки и ясны, потому ощущение души мальчика и горячих пальцев демона в самых укромных частях женского тела срывают с ее губ едва слышные стоны.
В движениях Клода нету нежности, нет торопливости. Даже заинтересованности нет. В движении его пальцев, ласкающих ее изнутри, нет ласки, как если бы он делал чай для своего Высочества. Демон играет свою игру, и Ханна не знает ее правила. Это пугает, знаете ли – быть шлюпкой, отдавшейся на милость бушующих волн океана из чужих страстей. В то время, как Лука ликует из-за предстоящей встречи с братом, а Клод преследует свою неизвестную пока цель, Ханне просто страшно. Больше всего на свете, на этом и том, ей хочется покончить наконец с этим небесным адом и отравленным раем.
Если бы она только могла избавиться от этой примитивной потребности потакать желаниям маленького мальчика, если бы перестала желать и жаждать душу Алоиса Транси, как необходимое условие ее существования… Если бы. Если бы Ханна Анафелоуз, демоница, могла вернуться к заветному безразличию, к истиной ненависти, к своей сущности. Если бы могла стать такой, какой раньше была… Но слишком много развелось этих «если», и она просто не может. Посему отдаться на милость океану, в надежде, что он приведет ее к суше – единственная надежда потерянной шлюпки.
Перед глазами стоит красноватый туман, густой, осязаемый. Этот же туман, казалось, наполняет ее легкие, обжигая. Неведомое возбуждение, отличное от того, что она испытывала раньше, мешает и дальше скрывать демоническую энергию, которая так и стремилась вырваться наружу. Ханна не видит, но чувствует, как искрится воздух вокруг Клода, как невозможно трещит от напряжения каждый атом, каждая частица его человеческой оболочки, так же, как и ее, и это потусторонняя жажда как будто заражает природу вокруг. Но это не важно, уже давно не важно, потому что, когда Он соединяет себя с Ней, они оба переносятся в другое измерение. Чистое сумасшествие, как удовольствие – свое ли? Чужое ли? – яростно разливающееся по телу. Оно срывает с ее губ судорожные слова на нечеловеческом языке, приправленные очередным стоном.

 Отправлено: 12.05.12 19:37. Заголовок: Духовная суть, сердц..

Духовная суть, сердцевина, вот к чему стремятся создания из самого жаркого места на земле. Во истину смертные не представляют, каким сокровищем наделены при рождении. Не важно, что изначально все семена похожи друг на друга, Создатель и впрямь, тот еще шутник, раз дает всем равные шансы. И вся эта духовная мифология относительно перерождения душ от смертного к сородичу не более чем красивая сказка. Вера во второй шанс, подчас заставляла людей вести себя слишком вызывающе в жизни и совершать необдуманные поступки, стоившие им – души. Да, этот миф берет свое начало от демона, который никак не мог заключить контракт, с приглянувшимся ему плодом. Впрочем, в каждой сказке есть доля правды, по сути смертный и впрямь перерождался, несколько иным образом, далеким от понятия «свободного выбора». Став частью адского создания, душа «переваривалась» в его чреве еще несколько десятков лет. Возможно, многие демоны должны обратиться с благодарностью в адрес того самого первого. Сказочника…
Изначально души смертных весьма однообразны, и по сути ничем не отличаются от корзины доверху наполненной отдельными компонентами их пищи. Поэтому то, адские создания не стремятся обольстить малолетних и ничего не понимающих детей. Их «блюдо» начинает источать аромат когда малолетнее дитя вступает в пору взросления. У кого то сие может быть раньше, у кого то позже. Главное аромат и вторичные запахи, в которых так нуждается обоняние демона. Контракт, по сути, нужен лишь для того, чтобы адское создание уже могло предъявить права на единственно сокровище смертного. «Корзинка» ныне под присмотром, а к приготовлению блюда почти все готово. Ежели демон, обожает «гуся с яблоками», то в данный момент он забирает ее с прилавка и несет в дом. После контракта, «гусь» оказывается на разделочном столе, где адское создание трудится над тем, чтобы как следует натереть и выпотрошить свою птицу, чтобы после вложить в нутро душистые яблоки, дольками или же целиком, это не так важно, что называется, «по вкусу». Сытого всегда можно отличить от голодного, не так ли. Так и Фаустус, ныне исследовал аромат «гуся в яблоках» Ханны. Надо отметить, что ее блюдо вышло недурным, но для мужчины несколько приторным, достаточно щепотки перца, и аромат вышел бы более органичным и приятным для обоняния, по крайней мере, Клод в сем не сомневался. И чем явственнее ощущался аромат этой духовной сути, тем глубже мужчина входил в податливое тело.
«Весьма недурственно и все же, чего-то не хватает. Вернее кого-то…. Да, Его Высочество был бы замечательным завершением трапезы….»
Думалось демону, будь у них с Ханной званый ужин, состоящий из их кулинарных изысков. Он еще не подошел к той черте познания сути вассала, когда можно полностью ощутить, то что не так давно довелось испытать ей. Теперь пришлось «делиться» сокровенным. В конце концов, демонесса сама пошла на это. Частота толчков убыстрялась с каждым новым движением, а темноволосы мужчина и сам не заметил, как впился своими пальцами в прекрасные и совершенные филейные части служанки.
«Необычно…»
И в тартарары катятся понятия об условностях и одежде, которую следует беречь, а так же знания о том, что прислужникам высокородной особы не пристало пачкаться в траве. Ныне сие не важно. Всего на мгновение Клод отпускает своего вассала, чтобы полностью разоблачиться. Его движения не спешны, словно не он только что владел собственной служанкой.
- Перевернись на спину.
Холодная команда.
Фаустус дает Ханне возможность посмотреть на него, на оболочку. До сих пор они встречались лишь дома. Ни холода, ни страсти нет в этом мужчине. Демон спокоен и сосредоточен. Когда основное действо окончено, он возвращается к исследованию.
«Возможно, мальчик я и дам тебе желаемое. Если ты будешь послушен. Я должен убедиться, что Его Высочество не будет огорчен поведением служанки и уверен, в ее искушенности в деликатных вопросах. Не в моих правилах, подавать на стол не до конца прожаренную индюшку. Его Высочество, должен наслаждаться каждым кусочком блюда.»
Легкий ветерок и прохлада, вновь ощутимая человеческой сутью не повлияли на демона в его желании, как следует приготовить деликатес.

 Отправлено: 19.07.12 00:30. Заголовок: Совсем поздно демоне..

Совсем поздно демонесса понимает, что не должна быть в том ситуации, в котором находится. Загнанная в угол собою же, наверняка она являет собой жалкое зрелище, позорище для демона. Ведь если быть честной с собой – а причин обманывать себя нет – Ханна понимает, что на самом деле никакого гениального плана у нее нет. То, что она делает, лишь имровизированное саморазрушение. Глупое хождение по лезвию на поводу у какого-то человеческого ребенка, который и желания-то иметь не может, так, лишь капризы, инстинкты. Его стремление воссоединиться с братом понятно, в то время как совершенно непонятно то, зачем ради этого примитивного чужого каприза некогда сильная и независимая дочь Тьмы потеряла себя всю. Отдалась в добровольное рабство себе подобному, согласившись терпеть унижение и позор от того, кем она могла бы руководить не хуже, чем тройняшками. Она же женщина. Женщина, которая теперь вынуждена терпеть тиранию мужчины – расчетливого, дерзкого, сильного, такого, каким была и она перед тем, как заразиться любовью.
И все равно эта попытка отрезвить себя проходит тщетно. Ничто не может вылечить ее от этой любви, даже то, что делает с ним Клод, вытаптывая ее, заодно стремясь к собственной выгоде. Ее не могут остановить ни его грубость, ни то, как сильно отличается Алоис от милого Луки. Ее непреодолимо несет в деструкцию, и Ханна просто не может остановится. Не она выбирает, выбрали ее. И Клод, он тоже всего лишь пешка на этой доске, двигаемый неизвестной рукой. Но одно Анафелоуз знает точно: это не кончится ничем хорошим ни для одного из них, ведь худший и опаснейший недуг для исчадия Преисподней это любовь. Вряд ли ее болезнь излечима. Наивный и тщеславный Клод еще не знает об этом, и связывая себя с «прокаженной» контрактом, не ведая, обрекает и себя.
«Рано радуешься своим триумфом, демон, ведь тебе не известно ничего. Но это ничего, мой демон, ведь пока ты у руля. Так развлекайся, пока можешь. Делай с мой, что захочешь, и я покорюсь...»
И все же, вопреки своим мыслям, совершенно некстати Ханна думает о том, что, возможно, Клод подобным образом касался и Джима. Скривившись от отвращения, она подается вперед и пытается освободиться, но Клод, разумеется, не дает ей ни шанса, сжимая ее ягодицы так сильно, как будто хочет оставить на ней видимые отпечатки своих ладоней. Ханна мелко дрожит одновременно от необъяснимого холода, страха и возбуждения, безумного коктейля, который ударяет в голову, но пытается подавить желание посмотреть на партнера через плечо. Она закрывает глаза, но от этого тактильные ощущения только обостряются. Никогда в жизни, кажется демонице, он не чувствовала себя такой потерянной и беспомощной. Она не может понять, нравится ей происходящее или нет. Даже собственное тело подвело ее, уже давно бессознательно отвечая на ласки Клода, и Ханна внезапно понимает, что уже с минуту двигает бедрами в такт его движениям, стараясь острее почувствовать это необъяснимое наслаждение вперемежку с отвращением. В последний раз, когда она был с мужчиной, она не испытала ничего, что стоило бы запомнить. А это Ханна будет помнить долго, возможно, на всю оставшуюся жизнь. То, как с помощью Клода Фаустуса она максимально приблизилась к своей мечте и как безжалостно он помешал ей воплотить ее в жизнь.
Она молча переворачивается, выполняя приказ, затуманенным взглядом изучая дворецкого. С бесстрастным лицом, с холодным взглядом золотистых глаз, Клод являет собой воплощенную безжалостность. И Ханна смотрит на него и завидует.
- Если у тебя больше нет приказов, я приступлю к своим обязанностям, - чуть задыхаясь, шепчет она, щурясь от вида обнаженного демона, который словно светится при свете луны, как цельный кусок льда - красивый и невероятно холодный.

 Отправлено: 30.07.12 11:09. Заголовок: Стыд, сомнение, сожа..

Стыд, сомнение, сожаление, страх, упрямство –именно во власти этих эмоций юные девушки делают первые шаги по дороге, ведущей к плотским удовольствиям. Ни одна из них, впервые оставшись наедине со своим поклонником, не ощущала себя влюбленной. Тем чувством, о котором ей было известно из книг о добродетелях. Напротив, она уже жалела о содеянном, и в то же время, отчаянно желала быть оскверненной. Ибо в тайне от всех, ее увлекали отнюдь не идеалистические любовные сцены, наоборот ее партнер, просто обязан быть негодяем. Вот только, юные прелестницы отчаянно верили в то, что своим поступком, она обязательно исправит его, наставит на путь истинный. Вот только порок исправить пороком не возможно. Посему, вкусив сладкий плод невинности, «негодяй» отдалялся, ибо уже получил свое. А юному созданию оставалось лишь тяжело переживать утрату, те, чей мир был слишком идеализирован, уходили из жизни наложив на себя руки, Клод знал некоторых демонов, обожающих подобный сорт душ, для него же они были слишком пресными, все же разбитые мечты, напоминали ему ничто иное, как ловушку на крысу, в которую попался сам охотник. Те, кто посильнее, уходили по пути порока и в земной жизни могли стать почитаемыми многими людьми, благочестивыми особами, втайне придающимися плотским радостям. Другим же суждено было возненавидеть мужской род и жить скромной жизнью, полной ненависти. Эти души ценились более остальных, один из сородичей Клода обожал этих мужененавистниц, до самого конца, они так славно презирали представителей сильной половины человечества, что прибегали к услугам демонов, дабы избавить себя и окружающих от них. Вот тогда и происходили войны. Обычно, хватало ненависти одной или двух особ, чтобы разжечь настоящий костер. В военное время людские души сияли, и казались особенно вкусными. Что до тех, кто смирялся с фактом осквернения и ударялся в посты и молитвы, то их было мало, и души их, принадлежали ангелам, а не демоном. Столь сладкие запахи, идущие от этих, образцов благочестия, вызывал кашель.
Запах души, поглощенной демонессой, точно так же метался, словно эти юные девицы. Он стремился к Алоису, но демон не чувствовал в этом самом стремлении чего-то сладостного. Значит, душой малыша руководят куда более темные мотивы, и он не так уж благочестив. А мужчина, было подумал, что женщина под ним, решила узнать , чем кормятся ангелы. Всего одного мига хватило, на то, чтобы ощутить это «мимолетное колебание», которое растворилось в желании принадлежать. Вот только кому оно принадлежало, его вассалу или же мальчику. Пока демон не знал ответа на этот вопрос, но нынче он хозяин Ханны и если она решит ослушаться ее, то он покажет ей, что бывает с теми, кто решается на людские эмоции, являясь чадом ада.
«Славная душа… Посмотрим, как долго ты будешь перевариваться в ее чреве. А уж когда я съем свой плод. Этот аромат будет дразнить. Уж я то знаю, как это претит обонянию. Видеть меня, наполненного им, и не иметь возможности воссоединиться. Ханна, ты еще и сама не осознаешь, в какую ловушку угодила. Это будет уроком для тебя.»
Служанка дома Тренси, обязана выполнять любое желание господина и его дворецкого. Никаких сомнений и своеволия. Вот только, белокурая красавица, еще не до конца осознала свое положение.
- Я просил тебя перевернуться. Вот только ничего не говорил о том, что твой рот должен исторгать хоть один звук. Господину не понравится такое своеволие, за это ты будешь наказана.
Фаустус знал свое место и отлично умел готовить. Все же блюдо требовало куда больше его внимания, чем он предполагал. Мясо должно быть мягким настолько, чтобы таяло на языке. Мужчина поднялся.
- Очисть мою одежду от грязи и облачи меня в нее, да смотри, чтобы на ней не осталось ни единой травинки. И запомни, ни единого звука, пока я не позволю тебе его исторгнуть.
Голос Клода был холоден, а янтарные глаза с долей ехидства следили за вассалом, ведь ей одеться было так и недозволенно.

 Отправлено: 31.07.12 22:53. Заголовок: Извиняюсь за размер...

Оффтоп: Извиняюсь за размер.

Можно ли унизить демона? Ведь у исчадия Ада не может быть ни чести, ни достоинства. Будучи вынужденным заработать свой хлеб – души – взамен на служение смертному, демону порой приходится выполнять приказы, которые показались бы унижением для человека. А демон все это выдерживает безропотно и спокойно, как будто нечто обыденное. В каком-то смысле для него так оно и есть: доставать еду, отрабатывая ее, что может быть более тривиальным?
Так что Ханне Анафелоуз, демонице, довелось испробовать на своем веку все и даже больше, и многое из этого было врагом моральности и самоуважения. И все же гордость у нее была. Каждый раз, обнаруживая в себе нечто такое, о существовании чего и думать не могла, демонесса приходила в изумление, нет, не от того, что не понимала откуда это в ней, а от того, как идеально прижились эмоции и привычки Луки, до той степени, что не разобрать где он, а где она. И Ханна любила в нем это, и любил это в себе. Вместе с ним она была полной, завершенной.
Однако, это имело свои минусы. Ведь именно из-за Луки приходилось особо тошно подчиняться Клоду, тому, кто хотел забрать Джима, служить ему, выполнять его прихоти. А дворецкий уж старается, чтобы этих прихотей было как можно больше, и они задевали демоницу как можно сильнее. Одно дело подчиняться человеку-господину, которому есть что предложить демону, а другое – себе подобному. Но Пауку есть что предложить так же, и это – намного больше, чем любая сочная душа. Клод владеет ключом к той единственной душе, которую по-настоящему жаждет демоница, и Ханна в миллионный раз осознает, что готова на большее, намного большее, чтобы освободить Джима-Алоиса из паутины иллюзий и лжи, сплетенной Клодом Фаустусом. Посему она подчиняется, не смея оборонить и слова, даже «Слушаюсь».
Его кожа холодна и бледна, отдаваясь едва заметным мерцанием. Человек не способен видеть этого, зато демон… Скорее она просто чувствует, как чувствует его силу и упрямство. То, что он чувствует ее, разгадал ее и ее планы. И пусть это правда лишь наполовину, он не отдаст ей ничего по своей воле. А она… она это заберет.
Она кладет ладонь ему на грудь, поправляя черную шелковую ленту, прикрытая лишь своими волосами перед ним – уже полностью одетым, делая вид, что не смеет поднять глаза.
«Твое сердце под моей ладонью бьется так отчетливо, Паук. Так медленно, мерно, как будто ему все равно. И на секунду мне так хочется раздробить тебе грудную клетку, чтобы через миг почувствовать, как твое грязное и порочное сердце будет биться у меня в руке, полное твоей темной-темной крови. Почувствовать, как ты будешь биться в агонии у моих ног, такой жалкий, такой Жадный. Но ты слишком сильно связан с моим Джимом, посему, если мне придется взять и тебя, я сделаю и это, и мы будем вместе, все мы. Ради Луки и Джима я смогу полюбить и тебя, Клод.»
Но в какой-то момент Ханна понимает, что действительно не смеет посмотреть на него. Что-то случилось, едва уловимо изменилось, и она не может понять что. Поборов непонятную тревогу, служанка поднимает глаза на дворецкого, глядя своими голубыми в его янтарные.
«Что это было? Что ты сделал, Фауст?»

 Отправлено: 08.08.12 00:28. Заголовок: И все же есть в стру..

И все же есть в струнах столь тонкой материи, именуемой душой человека, ощущения, которые самым необыкновенным образом роднят их с демонами. И это «родство» лишний раз подтверждает тот факт, что «Ева, соблазненная змеем» была близка к ангелам падшим, нежели к существам света. Создатель сам того не ведая просчитался, и своими деяниями лишь сблизил демонов и людей. Самым родственным из стремлений стала – амбициозность. Демоны, готовы были на многое, лишь одержать верх в противостоянии… Цель этой борьбы сил могла быть самой, что ни на есть, различной. Некоторые соперничали из-за, понравившийся души, другим – было мало почитания, среди себе подобных, третьи – мечтали о расположении к ним Князя Земли. Словом, смертное изречение «цель оправдывает средства», была знакома и самим искусителям не понаслышке, равно как и азарт.
Стоя рядом с вассалом, Клод не испытывал ни азарта, ни счастья, от удовлетворения собственных амбиций. Паук так привык жить внутри своей паутины, что не слишком то был доволен тем, что ныне в его доме все должно было изменится. Более того, искуситель осознавал, что такую связь невозможно нарушить и Ханна, в отличие от Его Высочества, останется при его персоне на веки вечные. Возможно, они дадут существование новому потомству, если частицы душ не переварятся до конца, а после……
«Вечность вместе…. До чего же смертные обожают эту фразу. Им она кажется красивой, безумцы. Был у меня один, желал прожить вечность, а потом пожелал смерти. Для них это желание губительно, ибо их слабая натура, не сможет справиться с осознание этой самой длительности. Смертные во всем будут видеть донышко, они не могут понять, что вечность не более чем дыра без дна в которую сколько не погружайся, будешь только «падать» без возможности на приземление. Они не смогут расслабиться в этом полете….»
«Блюдо» стояло пред ним, «мясо» размякло в специях и теперь оставалось его хорошенько «побить» да отправлять в духовку, до прожарки и хрустящей корочки. От Клода не укрылось отчаянное желание служанки взглянуть ему в очи.
«Тебе больше не представиться такая возможность, моя дорогая. Тельце опутано и ты застряла. Вот только тот мальчишка сего не понимает, а ты?»
- Посмотри мне в глаза.
Короткая команда, не более того.
«Партия сыграна, Ханна. Переиграть не выйдет, тебе теперь быть подле меня вечность. Демоническая клятва самая сильная защита, от нашей общей хитрости и жажды выгод. У вассала их нет, кроме, разве что, питания.»
Мужчина прекрасно понимал, что ныне он ответственен за добычу, его вассал кормится куском от добычи господина. Еще будучи соединенным с душой мальчишки своей служанки, Клод осознавал, что амбиции и устремления мальца, идентичны желаниям его сородича. А так как их эмоции одной направленности, то его вассалу не остается ничего иного, кроме как безмолвно потакать «паразитирующей душе».
«Взгляни на меня, я хочу удостоверится. А после…..
И все же «нежное мясо» требовало слишком много усилий от кулинара, посему Клод никуда не торопился, стараясь уже завтра показать Его Высочеству, свое приобретение.